Три года после смерти Фрейра люди продолжали отдавать почести умершему конунгу, насыпая золотые, серебряные и медные монеты в три колодца в кургане. Лишь позже они поверили, что он мертв. И так как мир и процветание продолжались, они решили не сжигать труп. Таким образом был введен обычай захоронения в курганах, который вытеснил погребальные костры. Один из трех курганов около Гамла, в Упсале, все еще носит его имя. Его статуи были помещены в огромном храме, и его имя упоминалось во всех торжественных клятвах, из которых наиболее обиходной была следующая: «Помоги мне Фрейр, Ньёрд и Всемогущий Ас» (Один).

В храмах, воздвигнутых в честь Фрейра, нельзя было вносить оружие, а самые знаменитые храмы находились в Трондхейме в Норвегии и в Твере в Исландии. В этих храмах в качестве жертвоприношения приносили быков и лошадей. Торжественно произнося вышеприведенную клятву, в кровь жертвы опускали тяжелое золотое кольцо.

Статуи Фрейра, так же как и других северных божеств, высекались из цельных бревен, и последние из этих идолов были разрушены по приказу святого Олава, который, как мы уже говорили, насильно обращал своих подданных в христианство. Кроме того, что Фрейр считался богом солнечного света, плодородия, мира, процветания, он также был покровителем лошадей и всадников, а также спасителем пленных.

Месяц, известный под именем Тора и считавшийся священным как для Тора, так и для Фрейра, начинался в конце декабря в самую длинную ночь в году, носившую имя Мать-ночь. Это время пиров и веселья, возвещавшее о возвращении солнца. Праздник назывался Юл (колесо), потому что солнце считалось вращающимся в небе колесом. Эта аналогия дала начало обычаю, распространившемуся в Англии, Германии и по берегам реки Мозель. До последнего времени люди имели обыкновение ежегодно собираться на возвышенности над рекой, поджигать обмотанное соломой огромное деревянное колесо, которое затем сталкивали с косогора в воду.

Все народы Северной Европы считали Святки самым большим праздником в году и имели обыкновение отмечать его танцами, обильным потреблением пищи и выпивкой. За каждого бога было принято поднимать кубок. Первые христианские миссионеры, обращавшие древних скандинавов в христианство, убедившись в большой популярности этого праздника, решили сохранить его, превратив в прославление Господа и апостолов. В честь Фрейра было принято есть мясо вепря, также в зале, где проходил пир, проводили церемонию внесения головы этого животного, украшенной лавром и розмарином. Этот обычай существовал довольно долго.

Отец семейства, положа руку на священное блюдо, которое называлось «вепрь примирения», клялся, что сохранит верность своей семье и выполнит перед ней все свои обязательства. Этому примеру следовали все присутствующие, от самых знатных до представителей самых низших слоев. Лежащее на блюде мог разделывать лишь человек незапятнанной репутации и непоколебимой смелости, так как голова вепря считалась священным символом, который внушал всем благоговейный страх. По этой же причине голова вепря часто служила украшением шлемов норвежских конунгов и героев, чья храбрость не вызывала сомнений.

Так как имя Фрейр в немецком варианте звучало как Фро, что означало «радость», его считали покровителем любого радостного события и к нему всегда обращались новобрачные, чтобы прожить жизнь с гармонии и согласии. Те, кому удавалось осуществить это в течение определенного времени, награждались кусками вепря, которые впоследствии у англичан и австрийцев были заменены на куски бекона или ветчины.

Этот обычай все еще соблюдается в деревне Данмоу, в графстве Эссекс. В Вене кусок ветчины или бекона вывешивался над городскими воротами, откуда его должен был спустить вниз тот, кто, как признали судьи, прожив с женой в мире и согласии, не был у нее под каблуком. Говорят, что в Вене эта ветчина долго оставалась невостребованной, наконец один достойный бюргер представил судьям письменные показания жены, утверждавшей, что они женаты двенадцать лет и ни разу не ссорились. Это было подтверждено их соседями. Судьи, удовлетворенные представленными доказательствами, сказали, что ветчина его, а ему надо лишь приставить лестницу и спустить ее вниз. От радости, что он получит такой чудесный кусок ветчины, мужчина быстро забрался по лестнице и уже собирался взять его, как вдруг заметил, что от полуденного солнца ветчина начала плавиться и капля жира вот-вот упадет на его воскресный костюм. Быстро спустившись, он снял пиджак, шутливо заявив, что жена будет бранить его, если он поставит пятно. Услышав эти слова, свидетели разразились хохотом, и это стоило ему ветчины.