– Я уплачу, – пролепетала Сашка, не очень понимая, где ей взять такую сумму.

Впрочем, над этим вопросом она думала с того момента, как увидела эти цифры в присланной ей повестке.

– Разумеется, уплатите, – припечатала собеседница. – Это даже не обсуждается. А вот как быть с возбуждением против вас уголовного дела?

– Как-к-кого уголовного дела? – Сашке стало совсем страшно.

– За пособничество и соучастие. В вашем случае речь о дроблении бизнеса не идет, конечно. Но вы, насколько мы видим, принимаете участие в начинаниях госпожи Плиновской, а вот там претензии со стороны государства гораздо серьезнее. Так как, сотрудничать будете?

– Я не отказываюсь сотрудничать, – пролепетала Сашка дрожащим голосом. – А что для этого нужно сделать?

– Рассказать все, что вы знаете про проекты Плиновской. Как именно вы в них участвуете? Вы ведь участвуете, верно?

– Да, но это же законно. – Сашка чувствовала, что вконец запуталась. – Я размещаю в блоге рекламу ее кремов и даю ссылку на страницу интернет-магазина. Каждый, кто проходит по моей ссылке, учитывается специальным ботом, и за это мне начисляется определенная сумма бонусов. Я могу взять ее в виде товара, а могу живыми деньгами на счет.

– И как именно вы забирали свою долю?

– Какую долю? – Сашка чуть не заплакала. – Когда я давала рекламу форума по построению бренда, то мне на почту пришел промокод на покупку косметики, я его тете своей отдала. А когда я поняла, что мне нужны деньги, чтобы погасить долги по налогам, то подписалась на прямую рекламу. И мне деньги на карточку приходят. За каждый переход по активной ссылке. Это у всех так работает.

– А токены вы выставляете?

– Какие токены?

– Девушка, изменился закон «О рекламе». С первого сентября вы обязаны ставить пометку к своим рекламным материалам, маркировать их специальным буквенным кодом, который называется токен. Чтобы его получить, нужно зарегистрироваться в системе у оператора ОРД.

Да, про это мама что-то говорила, и Фома тоже, а у нее так и не дошли руки разобраться. Слава богу, первое сентября еще не наступило.

После похода в налоговую настроение у Сашки стало еще хуже. Немного подумав, она набрала номер Виталия Миронова. Трубку он взял сразу.

– Да, Саша, – услышала она в трубке взволнованный голос. – Что-то случилось?

– Случилось, Виталий Александрович, – уныло сообщила она.

– Что-то с мамой?

– Нет-нет, – поспешила его успокоить Сашка. – Просто у меня неприятности, Виталий Александрович. Я не хочу тревожить маму, и так получилось, что мне совсем не с кем посоветоваться.

– Конечно, приезжай, – сказал он, в голосе слышалось облегчение. – Сегодня к четырем часам можешь?

– Смогу. – Сашка чувствовала себя так, словно у нее гора с плеч упала.

И почему так складывается, что попросить совета у фактически постороннего человека ей проще, чем у мамы и у Фомы? И дело ведь не в том, что Миронов успешный бизнесмен, который привык разбираться с жизненными неурядицами. И у мамы, и у родителей Горохова, и у Кости Таганцева таких умений тоже хоть отбавляй, но в их глазах она не хочет выглядеть неразумным ребенком, а перед Мироновым ей ни капельки не стыдно.

В его офис она приехала с опозданием, потому что долго не могла припарковаться. Когда она появилась на пороге кабинета, Виталий Александрович встал из-за стола, пошел ей навстречу.

– Привет, Саша. Рад тебя видеть.

– Спасибо.

– Садись. Чай, кофе?

– Нет, спасибо.

Он внимательно осмотрел Сашу с ног до головы, словно глазами ощупал.

– Так, садись, рассказывай. Времени просто немного, у меня скоро совещание. Что случилось? Ты беременна?

Саше стало смешно, так вот почему он так пристально на нее смотрел.

– Нет, конечно. С чего вы взяли?

– Ты сказала, что у тебя неприятности, вот я и подумал…

– Нет, все в порядке. Я слежу за этим.

– Да, молодежь сейчас продвинута и в этих вопросах тоже. Я так хотел, чтобы твоя мать родила мне ребенка, но она решила иначе.

– Мама? Ребенка?

Признаться, Сашка была шокирована.

– Да, а почему тебя это удивляет? Она еще молодая женщина. Вполне может родить. Или ты ревнуешь?

Сашка немного подумала, прислушиваясь к собственным ощущениям.

– Ревную? Нет, пожалуй. Просто мне никогда не приходило в голову, что мама может решиться и так круто изменить свою жизнь, чтобы уйти в декрет. Я привыкла считать, что для нее нет ничего важнее работы.

– Так она и не решилась. – Голос Миронова звучал тускло. – Так, мы ушли от темы. Что у тебя стряслось?

Сашка рассказала ему все без утайки. Миронов слушал молча, иногда делал пометки на лежащем перед ним листом бумаги.

– Ясно, – сказал он, когда Сашка закончила. – И при этом совершенно непонятно.

– Как же так может быть, чтобы одновременно ясно и непонятно. – Сашка против воли засмеялась, хотя в целом ситуация мало располагала к веселью.

– Ясно, потому что неприятности твои не эксклюзивны. С ними, знаешь ли, сейчас сталкивается сотня-другая человек по всей стране. Государство взялось за блогеров, считая, что это такой же бизнес, как и все остальные. Кстати, я с этим согласен.

– С этим все согласны, – мрачно добавила Сашка. – Отнять и поделить.

Миронов поморщился:

– Неверно говоришь. Просто все должны находиться в равных условиях. Информ-бизнес – такой же точно, как и торговля макаронами или вон мои салоны красоты. Я не открываю восемнадцать юридических лиц, чтобы перекидывать деньги с одного предприятия на другое, минимизируя налоги. У меня есть филиалы в других городах, которые работают отдельно, но они именно работают, от начала и до конца, полностью обеспечивая сами себя, а не служат центрами доходов или расходов. Там, где есть прибыль, я плачу налоги. Там, где ее нет, стараюсь вывести на прибыль. Это нормальный подход к любому бизнесу, если хочешь, чтобы все было серьезно.

– Но у меня нет восемнадцати юридических лиц! – воскликнула Сашка. – Я как самозанятая-то зарегистрировалась в конце прошлого месяца, да и то только потому, что мама настояла.

– А вот это как раз относится к части, которая непонятна, – задумчиво проговорил Миронов. – Ты не относишься к той категории граждан, которые могут заинтересовать государство. Ни числом подписчиков, ни оборотами, ни масштабами бизнеса, уж прости, Сашенька. А потому нужно хорошенько подумать, почему блогер Александра Кузнецова вызвала такой пристальный интерес налоговых органов.

– И почему? – спросила Сашка. Ей вдруг снова стало очень страшно.

– Не знаю, – пожал плечами ее собеседник. – Но обязательно выясню. На первый взгляд возможных причин две. Первая – через тебя ищут подходы к Плиновской. Я слышал, что у нее очень серьезные проблемы, перекрыть которые не может даже господин Кривицкий