— Это действительно довольно сложно себе представить, — усмехнулась я. — Ты гораздо больше похож на обычного мажора.

— Не разбираешься ты в людях, Аня. Никакой я не мажор, и никогда им не был. Я больше тебе скажу, все прелести нищебродской жизни я успел вкусить в полной мере, поверь мне. Поэтому сейчас беру от жизни все, что могу себе позволить.

— Обалдеть, Тим. Я прям прониклась и зауважала тебя сейчас. Хоть и слабо верится, конечно, в эту трогательную историю успеха. Финансовый консультант, говоришь? И сколько же ты зарабатываешь? Я, конечно, не очень рублю в этой теме, но неужели финансовые консультанты реально могут позволить себе такие тачки?

— Мне тоже слабо верится, что управляющие клубом могут позволить себе «WRX», — скептически хмыкнул он.

— Да я на неё несколько лет копила! — возмущенно цокнула языком.

— А я «Шелби» в гонке выиграл, — невозмутимо заявил Тимур.

Я откинулась спиной на свой стул и посмотрела на него, сузив глаза.

— Серьезно?

— Не понимаю, чем заслужил такое недоверие? — усмехнулся он. — Ты меня хоть раз ловила на лжи?

— Не ловила, — качнула я головой. — Но мы ведь не так долго общаемся. Может, еще поймаю.

— Не поймаешь, прелесть. Можешь даже не пытаться.

— Типа, ты такой честный?

— Да, я ведь уже говорил.

Я нахмурилась и отпила кофе. Сама не знаю, почему вдруг его история вызвала такой резонанс внутри. Наверное, было гораздо проще было презирать его, считая зажравшимся наглым мажором, а теперь, когда я знаю, что это далеко не так, в самом деле начинаю испытывать что-то вроде уважения.

— Ну а ты? — вдруг спрашивает он, неторопливо помешивая ложечкой и отпивая свой кофе. — Почему живешь в отеле?

— Долгая история, — отмахиваюсь, беру с тарелки сэндвич и откусываю от него кусок побольше.

— Я никуда не тороплюсь, — нагло заявляет парень, с явным интересом наблюдая за тем, как я быстро уничтожаю сэндвич.

— А мне казалось, торопишься, — отвечаю с полным ртом, кивком головы указывая на его телефон, светящийся очередным беззвучным звонком.

— Это подождет, — очаровательно улыбается мне Тимур, откидываясь назад и опираясь локтем на спинку соседнего стула.

— Хм, ну ладно, — усмехаюсь я, дожевывая последний кусочек сэндвича и промокая салфеткой рот. — На самом деле, ничего интересного. Немного поспорила с мамой, и решила, что я девочка уже большая, и пора мне жить отдельно от родителей. Квартиру пока себе не нашла, вот и заселилась в отель.

— Эх ты, — задумчиво произносит он, тянется к своему кофе и делает большой глоток. — С мамой ссориться нельзя.

— Да что ты говоришь, — посылаю ему язвительную улыбку. — Неужели ты со своей мамой никогда не ссоришься?

Тимур резко переводит на меня взгляд, и смотрит так тяжело и пронзительно, что мне становится не по себе.

— Не ссорился. Никогда, — произносит таким прохладным тоном, что я его не узнаю.

И мне бы закрыть свой рот сейчас, или перевести разговор на другую тему, но я словно отупела окончательно, наоборот, раскрываю его, и неуверенно пытаюсь спросить о том, о чем не стоило спрашивать.

— А она…

Но он не дает договорить.

— Она умерла, — холодно отрезает, и залпом допивает свой кофе.

— Мне очень жаль… — мой голос куда-то пропадает и эта фраза больше напоминает шипение, но я ничего не могу с собой поделать.

Тимур сдержанно кивает, а я сижу в полной растерянности, не представляя, что говорить дальше. Спросить, когда это произошло и как? Спросить, есть ли у него отец? Нет, я не хочу знать подробностей, не хочу лезть к нему в душу, да зачем он вообще завел этот разговор?

К счастью, неловкая пауза, повисшая между нами, длится недолго, Тимур, скользит задумчивым взглядом по экрану своего телефона, который снова бесшумно звонит, его лицо в одно мгновение меняется, и он быстрым движением хватает трубку.

— Федор Михалыч? Здравствуйте. Да, это Тимур… Отличные новости. Спасибо, что позвонили, я тогда завтра подъеду… Конечно, как и договаривались. Не беспокойтесь.

Парень сбрасывает вызов, кладет телефон обратно на стол, и продолжает задумчиво хмурить брови, размышляя о чем-то своем.

— Все в порядке? — осторожно интересуюсь я, когда пауза начинает непозволительно затягиваться.

— Да, — он поднимает на меня взгляд и как-то неестественно, будто натянуто, улыбается. — Ты поела?

— Поела.

— Тогда поехали?

Черт. Вот и наступил тот самый неловкий момент. Я набираю побольше воздуха в легкие, и, сгорая от стыда, неуверенно смотрю ему в глаза:

— Слушай, я не взяла с собой ни сумку, ни деньги… Не мог бы ты, пожалуйста, заплатить за меня сейчас, а как только вернемся в отель, я тебе сразу все верну?

Глаза парня округляются в ту же минуту, а брови стремительно ползут наверх.

— Ты прикалываешься, что ли?

— Нет, я серьезно, — чувствуя, как пылают от стыда щеки, отвечаю ему.

— То есть, ты серьезно думаешь, будь у тебя с собой деньги, я бы позволил тебе заплатить? — уточняет он, с все еще поднятыми бровями и обескураженным выражением на лице.

— Я бы не позволила тебе заплатить за меня.

— Почему?

— Потому что я всегда плачу за себя сама.

— Ты феминистка, что ли?

— Нет, — раздраженно выдыхаю, не представляя, какие слова подобрать, чтобы суметь объяснить ему свою позицию.

— А жаль, — разочарованно поджимает губы Тимур.

— Что? — теперь приходит моя очередь удивляться и поднимать брови.

— Жаль, что ты не феминистка, — с наигранным огорчением вздыхает он. — У меня никогда не было секса с феминистками.

— Ну ты и придурок! — с осуждением качаю головой.

— Да ладно тебе, я же шучу, — обезоруживающе улыбается он, достает из заднего кармана джинсов портмоне, и, оставив пару крупных купюр на столе, встает. — Если не феминистка, значит, платить за тебя буду я. Это не обсуждается.

— Если я не феминистка, это еще не значит, что ты можешь указывать мне, — хладнокровно парирую я.

Тимур подходит вплотную, кладет руку на спинку моего стула и многообещающе смотрит в глаза сверху вниз, от чего у меня почему-то перехватывает дыхание, а сердце пускается в пляс.

— Не переживай, я найду способ тебя укротить.

Отворачиваюсь, чтобы отогнать дурацкое наваждение, и бурчу себе под нос:

— Сомневаюсь…

Но, если признаться честно, мои сомнения на этот счет далеко не так сильны, как мне того хотелось бы.