лани. Я знаю, что у тебя был секс с моим сыном. Уверен, ты подавилась его членом раз или два, так что просто закрой глаза и представь, что я Ксавьер.

Он делает паузу на минуту, а затем хихикает.

— Знаешь, насколько это хреново? Ты собираешься отсосать своему отчиму, одновременно думая о том, чтобы отсосать своему сводному брату. Ты грязная девчонка, мне это нравится. Если ты хорошо справишься, обещаю, что трахну тебя только один раз, а потом мы сможем снова стать отчимом и падчерицей. Как тебе это?

Я и раньше позволяла страху управлять моей жизнью. Во многих ситуациях с Ксавьером я несколько раз замирала на месте и мои вены наполнялись льдом. Но на этот раз мои инстинкты "дерись или беги" срабатывают на полную мощность. Я заношу колено в пах Малкольму, и он падает, как мешок с картошкой. У меня возникает краткое ощущение дежавю, когда я выбегаю из офиса. Я чуть не забываю свою сумку, и мне приходится вернуться. Каждый из двенадцати свидетелей смотрит в замешательстве. Я сбиваю со стола стаканчик с ручками, бросая на него свою сумку. Сара пытается остановить меня, чтобы спросить, что случилось, но я протискиваюсь мимо нее и продолжаю бежать. Я не останавливаюсь, пока не сажусь в машину и не проезжаю половину города.

Мне приходится заехать на парковку Target, потому что я так сильно задыхаюсь, что у меня начинает кружиться голова. Я хватаю телефон и звоню единственному человеку, который может мне помочь. Это не моя мама — она бессильна. Это не Кристин — никто из нас не смог придумать решение. Это Ксавьер.

Он отвечает на звонок грубым "алло", которое так похоже на его отца, что я чуть не вешаю трубку.

— Кей? — Когда в его тоне появляется беспокойство, это успокаивает меня. Я тяжело дышу в трубку в течение долгой минуты, прежде чем Ксавьер наконец спрашивает: — Где ты?

— Target, — шепчу я.

— Я сейчас буду.

Сейчас 3:14. Ксавьер должен быть на футбольной тренировке. Но я цепляюсь за телефон и жду на парковке. Через тридцать минут он приезжает, как и обещал. И когда он видит мое охваченное паникой лицо и залитые слезами щеки, он притягивает меня к себе и спрашивает:

— Кто прикасался к тебе, любимая? Скажи мне, кому я должен причинить боль.

Мы оба знаем, прежде чем я это скажу.

— Твой отец.

Глава 31

Ксавьер

Когда я впервые встретил Кей, я знал, что хочу ее уничтожить. Я хотел разбить ее на части, как пиньяту, просто чтобы посмотреть, как выглядят ее внутренности. Хотел уничтожить, чтобы от нее не осталось ничего, даже воспоминаний. Но это было тогда.

— Я не хочу возвращаться туда. Это была плохая идея. Отвези меня обратно к моей машине. — Кей сворачивается калачиком на переднем сиденье, надежно пристегнутая ремнем безопасности вокруг талии. Она хватается за него как за палочку-выручалочку, но я вырву ее из этого кресла, если она не зайдет со мной внутрь.

Я хочу, чтобы ее лицо было последним, что увидят испуганные, умоляющие глаза Малкольма перед смертью. Я хочу, чтобы он лежал на полу своего кабинета, умоляя ее позвать на помощь, пока я зарезаю его до смерти. Хочу, чтобы он знал, что единственный человек, который мог его спасти, предпочел вместо этого доставить его ко мне.

— Без тебя ничего не получится, Кей.

Она смотрит на меня.

— Я могу просто уволиться. Я позвоню ему завтра и уволюсь.

— Это его не остановит. — Кей рассказала мне, что он обещал сделать, если она попытается рассказать Кэрри о его угрозах. Если она уйдет, он сделает это в любом случае. И пока он будет это делать, он заявится к ней в общежитие и будет навязываться ей. Он не остановится ни перед чем, чтобы получить то, что хочет. Малкольма Маккейда нужно остановить, и я единственный, кто может это сделать.

— Что ты собираешься ему сказать? — Через секунду Кей вздергивает подбородок; похоже, ей нравится эта идея.

Я не сказал ей, что планирую избить отца до бесчувствия; что у меня есть нож в заднем кармане, если дела пойдут плохо; или что у меня в бардачке лежит пистолет, если он понадобится. Она попыталась бы отговорить меня от этого или не захотела бы участвовать в этом — я не могу допустить ни того, ни другого.

— Я просто скажу ему, что ты под моей защитой.

Она закусывает нижнюю губу так сильно, что отрывает кусочек кожи. Крошечные капельки крови выступают на поверхность, и Кей слизывает их.

— Я слышала, что он сказал на днях. Он сказал, что ты должен перестать пытаться защитить меня.

Я обхватываю пальцами руль и сжимаю его так сильно, что белеют костяшки пальцев.

— Меня не волнует, что ты слышала. Я говорю тебе, что должно произойти. — Я поворачиваюсь к ней лицом, надеясь, что мои слова прозвучат более дружелюбно. — Мы пойдем в кабинет Малкольма и скажем ему, что он больше не имеет права тебя запугивать.

— А что бы ты сказал? — Спрашивает она, застав меня врасплох.

Я хмурюсь.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты запугиваешь меня с тех пор, как мы встретились. Что, если я войду в твою комнату и скажу, что ты больше не можешь этого делать?

Она искренне спрашивает, и я не знаю, как сказать ей, что это не сработало бы из-за судьбы, или предначертания, или того, во что там еще верят люди. Я бы никогда не остановился. Поправка: я никогда не остановлюсь. С того момента, как мы встретились взглядами, я знал, что никогда не отпущу Кей.

— Малкольм хочет тебя, потому что думает, что престиж и богатство означают, что он может делать все, что захочет. И он хочет унизить тебя и заставить заняться с ним сексом, потому что думает, что ты считаешь, будто имеешь над ним какую-то власть. Это битва характеров, и он хочет доминировать над тобой.

— Я не хочу этого, — клянется Кей. — У меня нет никакой власти ни над кем.

Я поджимаю губы и пытаюсь мягко подвести ее.

— Дело не в реальной власти, а в мнимой. Он думает, что ты дразнишь его, а он не из тех мужчин, которым нравится, когда его дразнят.

Она ударяется головой о спинку кожаного сиденья и издает разочарованный крик.

— Я никогда ничего не делала, что могло бы натолкнуть его на эту мысль. Я даже не смотрю на него, Ксавьер. Я не могу, мне страшно.