На его лице промелькнуло выражение отчаяния. Силье снова уселась поудобнее. Она чувствовала, как бьется сердце, но была готова слушать сагу о Людях Льда.

8

Человек по другую сторону очага сделал глубокий вдох, прежде чем начал рассказывать.

— Ты, видимо, слышала о первом Тенгеле? О том, что он и несколько других семей убежали в Утгардские горы? Это было, вероятно, в тринадцатом веке. О том, что сделал мой пресловутый предок, я не знаю ничего определенного, но говорят, что он заключил союз с Сатаной, чтобы выжить здесь наверху, в горной пустоши. Теперь я склонен думать, что он и раньше был знаком с колдовством. Он, видимо, обладал примечательной наружностью, был невысокого роста, черноволосый, с пронзительным взглядом. Никто не знает, из какого рода он произошел. По преданию, он совершал таинственные обряды, чтобы войти в контакт с самим Дьяволом, и свои заклинания произносил над котлом, где варил колдовское зелье.

Взгляд Силье невольно скользнул на котелок, висевший над огнем очага. Он выглядел довольно безобидно. Тенгель рассмеялся, в его смехе чувствовалась горечь.

— После заключения союза с Дьяволом мой предок закопал котелок и проклял то место. По словам моего прадеда, Дьявол сказал, что некие избранники среди его потомков унаследуют дары, которые он сам получил, а один из потомков получит сверхъестественные способности, недоступные раньше для людей. Проклятие — потому что это проклятие, Силье, — может быть снято, если только будет найден и вырыт из земли тот котелок.

— Он найден? — тихо спросила она, ища его взгляда в полумраке за дымом и огнем.

— Нет. Потому что никто не знает, где он его закопал. Он пропадал шестьдесят дней и шестьдесят ночей, от одного полнолуния до другого, когда заключил союз с Дьяволом. Он мог быть в это время высоко в горах или где-то вдали от них. Говорят, что после той страшной встречи он изменился и внешне: он словно съежился, стал короче и шире, противен и злобен на вид.

— Вы этому верите?

— Отчасти, — сказал он, помедлив. — Во всяком случае, я верю в то, что он делал все, чтобы найти Сатану. Но встретил ли он действительного Князя Тьмы, этого никто не знает, я в этом сильно сомневаюсь, хотя до самой своей смерти он утверждал, что встретил. Я думаю, что он был из тех, кто любит пугать и дурачить людей. А возможно, он и сам поверил в то, что видел Дьявола. Есть немало благочестивых людей, которые утверждают это. И я думаю также, что он просто выдумал все это насчет своих потомков, которые должны наследовать его способности. Видимо, он знал, что в его роду всегда встречались представители со сверхъестественными способностями, и захотел казаться прорицателем. Другими словами, он хотел надувать людей. То, что он стал меньше ростом и безобразнее, тоже не так удивительно — все становятся меньше с возрастом, а если человек дышит злобой, то лицо его приобретает отталкивающее выражение. Однако несомненно то, что он, чье имя дали мне, владел многими тайнами и секретами. И все же история союза с Сатаной — только выдумка. Нет никакого Сатаны.

Силье испугалась.

— Вы не должны так говорить! Это то же самое, что отрекаться от Господа нашего.

— Неужели? Не будь наивной, Силье. Я думал, ты сообразительная, хотя и пришла сюда. Но сейчас ты рассуждаешь, словно какая-нибудь совершенно необразованная девчонка. Я считаю Сатану очень удобной выдумкой людей — чтобы иметь кого-то, на кого можно свалить вину, если сами люди не хотят отвечать за свои собственные преступления. Никто не знает, как много веры в Дьявола создано церковниками только для того, чтобы властвовать над другими людьми.

— Вы богохульствуете, господин!

— О, замолчи. Если ты согласна с тем, что Сатана существует, то ты обрекаешь меня этим на вечные муки. Разве ты этого желаешь?

— Нет, конечно, я этого не хочу.

Она наклонилась вперед.

— Если то, что первый Тенгель продал душу Дьяволу, правда, то он одновременно продал и мою. Потому что та же кровь, то же семя, та же душа и то же проклятие на нас всех, кто унаследовал его способности. Ты понимаешь это? Я отказываюсь признавать Сатану, но я очень хочу верить, что есть добрый и прощающий Бог, который может проявить милосердие к отягощенному наследственностью человеческому дитя.

У Силье к горлу подступил ком.

— Когда вы говорите так, я начинаю думать, что вы правы. Что Дьявол — выдумка людей. Но я не верю, что вы прокляты, совсем нет. Вы, который так…

— Так посмотри на меня! — вырвалось у него. — Разве человеческий облик таков, как у меня? Когда я вижу свое собственное отражение в воде, то отшатываюсь назад. Посмотри на горящие глаза, косые и узкие, как у кошки, посмотри на улыбку хищного зверя, большие зубы и жесткие волосы, которые могли бы быть гривой у лошади. Ты когда-нибудь видела кого-то такого же омерзительного?

У Силье задрожали губы.

— Должна признаться, что ваш вид сначала меня напугал. Я не знаю, с чем это связано, но теперь мне кажется, что вы очень… Нет, я не могу это объяснить. Мне нравится смотреть на вас. Когда я вас не вижу, то с нетерпением жду, когда снова вас увижу. Вы были так добры ко мне и детям…

Он внезапно поднялся.

— О, я не всегда ангел.

Ее слова взволновали его. Он отошел в другой конец хижины, постоял там какое-то время, открыв совершенно бесцельно дверь шкафа. Потом захлопнул ее и вернулся на свое место. Силье сидела неподвижно, стыдясь своей откровенности. Теперь он, видимо, разозлился на нее. Он сжимал свои руки, словно не знал, что сказать.

Когда молчание слишком затянулось, она сказала тихо:

— Значит, вы уверены в том, что вы один из избранных в вашем роду? Искусство врачевания… оно перешло в наследство от него?

— Скажи лучше колдовство, потому что это, видимо, так и есть. Да, это перешло по наследству, с пугающей неотвратимостью. Не ко всем. Но, по крайней мере, один в каждом поколении был отмечен. И всегда жертвами становились темноволосые, с кошачьими глазами.

— Вы говорите «жертвы». Значит, это тяжелая обуза?

— Тяжелее, чем ты можешь вообразить.

— Тот, особый избранник, о котором вы сказали… который должен унаследовать больше сверхъестественных качеств, чем когда-либо видели люди… это вы?

Он откинул голову назад и засмеялся невеселым смехом.

— Я? Нет! Я не отмечен так ужасно, у меня не так много способностей. Я только