Однако семейство Паркер-Боулз было неразрывно связано с королевским окружением. Муж Камиллы, Эндрю, в качестве командира первого и второго батальонов полка почетного караула ехал за королевской каретой в собор Святого Павла и обратно во дворец, а затем сопровождал Чарльза и Диану, когда они выехали из Букингемского дворца в Бродлендс, где им предстояло провести первую часть медового месяца.

Несмотря на царившее вокруг всеобщее безумие, Диана сохраняла присутствие духа. Она присматривала за отцом, заметила, что у одной из девочек, которые несли ее шлейф, пятилетней Кэтрин Кэмерон, распухло лицо и слезятся глаза – у нее оказалась аллергия на лошадей, а девочки ехали в Букингемский дворец в конном экипаже. На снимке, сделанном Патриком Личфилдом, ясно видно, как Диана волновалась за девочку. Диана наклоняется, чтобы утешить ее, а королева ласковым жестом протягивает к Кэтрин руку. «Я удивился, как быстро Диане удалось успокоить ребенка, – вспоминал Личфилд. – У нее было столько забот: предстояло выйти на балкон приветствовать толпу, снова и снова сниматься на групповых фотографиях – у нее минутки свободной не было, и все же она нашла время для больного ребенка. Это было очень трогательно…»[126]

Ближе к вечеру Диана выкроила время и на то, чтобы позвонить и поблагодарить всех, кто ей помогал, в частности стилиста Барбару Дэли. «Я была удивлена и растрогана, – вспоминала Дэли. – Немногие бы так поступили в день свадьбы. В мире много хороших людей, но Диана была особенной. Она с искренней симпатией относилась к людям, у нее было любящее сердце, способное на сочувствие»[127].

Свадьба проходила в теплой, семейной обстановке, и свидетельством тому стал неформальный снимок Личфилда: уставшая Диана рухнула на пол в облаке кремового шелка и тафты, ее окружили хихикающие подружки, радостный муж и сдержанно улыбающиеся братья мужа. Когда молодожены уезжали в открытом экипаже, за ними волочился хвост из пустых жестянок и воздушных шариков – это постарались Эдвард и Эндрю. Даже королева побежала за экипажем, махая рукой. Все бросали в воздух конфетти. «Атмосфера была абсолютно семейной, – вспоминала внучка Маунтбаттена Индия Хикс, которая была одной из подружек невесты, – пока они не выехали за ворота. И тогда все изменилось…»[128]

Первые два дня медового месяца Диана и Чарльз провели в загородном доме Маунтбаттена Бродлендс, который ныне принадлежит Нортону и Пенни Ромси. Всего десять лет назад Чарльз ухаживал здесь за Камиллой. Молодожены спали в той же спальне, где в ноябре 1947 года проводили медовый месяц Елизавета и Филипп. Затем Чарльз и Диана (к неудовольствию испанцев – испанская королевская чета не посетила свадьбу) вылетели в Гибралтар, где их ожидала яхта «Британия». Медовый месяц на яхте с экипажем из двухсот человек трудно назвать романтическим приключением. Вот что пишет официальный биограф Чарльза: «Даже интимный ужин при свечах не был чисто личным делом, поскольку за столом собирались старшие офицеры, а музыку исполнял оркестр королевских моряков»[129].

Все романтические надежды Дианы растаяли, как только они покинули Бродлендс. «На вторую ночь Чарльз углубился в книги ван дер Поста, которые еще не успел прочитать. В свадебное путешествие он взял с собой семь его книг. Мы читали их, а за обедом каждый день обсуждали», – вспоминала Диана[130]. Когда фрейлина в Балморале делилась с Дианой ужасами медового месяца, та заметила: «Думаю, ваш муж по крайней мере не читал постоянно книги старикана по имени Юнг!»[131]

Никакой романтики нет и в корреспонденции молодожена. «Могу сказать лишь, что свадьба была очень веселой и нам очень хорошо вместе на „Британии“, – писал он на второй день круиза. – Диана с удовольствием болтает с моряками и коками на камбузе. А я веду отшельническую жизнь на верхней палубе, наслаждаясь одной из книг Лоуренса ван дер Поста…»[132]

Судя по всему, книги доставляли Чарльзу куда больше наслаждения, чем общество юной супруги. Он напоминает спокойного хозяина, который с улыбкой наблюдает за проделками только что купленного щенка. Кроме того, медовый месяц на «Британии» омрачила тень Камиллы, с которой, как Диана надеялась, он расстался навсегда. «Она звонила ему каждый день, – вспоминала подруга Дианы. – И на „Британию“ тоже. Я точно это знаю, потому что бедная девочка очень страдала и рассказывала об этом после возвращения»[133]. Когда из бумажника Чарльза в один прекрасный день выпали две фотографии Камиллы, Диана была просто раздавлена.

Через несколько дней на борту яхты должен был состояться банкет в честь президента Египта Анвара Садата и его супруги. Диана заметила, что Чарльз выбрал запонки с монограммой «СС» (Charles & Camilla) – подарок Камиллы. Чарльз сам сказал об этом Диане и никак не мог понять, почему носить эти запонки в медовый месяц не следует. Спустя много лет Диана довольно откровенно рассказывала подругам, что их супружеские отношения на «Британии» тоже складывались не лучшим образом[134]. Красавица Диана была молода и неопытна, потому не могла соперничать с теми женщинами, с которыми Чарльз общался ранее. Как ни старался принц, избавиться от образа Камиллы он так и не смог.

В официальной биографии принца Чарльза Димблби неоднократно подчеркивает, что Чарльз любил Диану. В биографии, опубликованной после нашумевшего развода, он придерживался официальной версии и старался преуменьшить роль Дианы в жизни Чарльза, объясняя его поступки непростым характером и «сложным» поведением принцессы.

После гибели Дианы Чарльз не раз говорил близким друзьям: «Одно время мы были страстно влюблены друг в друга»[135]. Родственник вспоминает: «Когда он порой заговаривал о ней… в его голосе проскальзывала тоска: „Было время, когда мы очень любили друг друга“»[136]. Всю жизнь Диана утверждала, что до свадьбы Чарльз был влюблен в нее – но, судя по всему, очень недолго и так, как уж он умел. Один из постоянных посетителей Балморала вспоминал, что первые несколько лет, «когда они приезжали на пикники или отдохнуть, казалось, что они искренне друг друга любят».

Рассказывая о медовом месяце Чарльза и Дианы, проведенном на «Британии» и затем, в сентябре, в Балморале, Димблби особое внимание уделяет «неправильному» поведению Дианы. По его мнению, Диана не понимала мужа и это омрачало их отношения: «Для принца пребывание в Балморале было счастливым временем единения с родным домом. Здесь были его книги, его удочки, его друзья. Он считал, что Диана разделяет его чувства… но ей не нравилось, что не она центр внимания молодожена; он словно бы сознательно избегал моментов близости, которых она так ждала. Он предпочитал (или это ей лишь казалось) одиночество или общество друзей»[137].