Занавешенные шторы, разобранная по ночному времени постель… А две подушки — так и вовсе не преступление, а любовь к комфорту. Через проем Павлу больше ничего разглядеть не удалось, но Градобор, должно быть, увидел все что хотел. Он сделал шаг назад, закрыл дверь и спокойно проговорил:

— Благодарю. Теперь кухня…

После осмотра совмещенного санузла и — для протокола — гостиной, в которой они уже были, гиперборей с достоинством поклонился атлантке.

— Еще раз прошу извинить за ночной визит — служба. Распишитесь, пожалуйста, в акте… Да-да, вот здесь. Благодарю. А теперь позвольте вашу руку… Не беспокойтесь, игла стерильна и смазана обезболивающим средством…

— Я знаю, забор анализа крови входит в мои обязанности. Дайте-ка, я лучше сама…

Таис взяла из рук гиперборея металлический колпачок, похожий на наперсток, погрузила в него палец и, поморщившись, надавила.

— Давайте бумагу! — она поднесла палец к своей подписи, и вензель оросился темно-красной каплей.

— Благодарю, — гиперборей снова поклонился. — Я зафиксировал в протоколе отдельные нарушения режима пребывания, завтра утром вы получите памятку с рекомендациями по их исправлению. И впредь, пожалуйста, внимательнее относитесь к местному образу жизни.

— Обещаю, — глаза атлантки смеялись.

На прощание она кивнула Павлу персонально, после чего закрыла за троицей дверь. Участники «постановки» переглянулись.

— Поговорим на улице, — предупредил всех Градобор и нажал кнопку.

Лифт исправно отгромыхал свое, обозначив отход группы, и ночная прохлада приняла их в свои объятия. Глядя на далекие звезды сквозь редеющую крону дворовых тополей, Павел вдруг ощутил острое желание закурить, вспомнить привычку, от которой напрочь отучает чеченский каменный мешок.

— Коллеги, — проговорил, наконец, гиперборей, не торопясь садиться в машину. — У меня не пропадает ощущение, что нас хорошенько поводили за нос.

Павел только усмехнулся и кивнул.

— Знач-чит, мы угадали с-сразу? — поинтересовался ящер.

— Достаточно невероятно, чтобы быть правдой, — проворчал гиперборей.

— Обычно я не верю в такое везение, — поддакнул Павел. — Но если подбить все факты…

— У нее крис-сталл прос-стого провидения, — сообщил Чщахт.

— Разряженный, — гиперборей пожал плечами. — Нарушение для квартирантского контроля, нам ничего не дает.

— У нее пистолет… — начал Павел.

— Есть у многих, — перебил Градобор. — Ассамблея поощряет ношение местного оружия в ветвях.

— Еще аппаратура какая-то странная…

— Она лжет… — веско перебил Чщахт Павла.

— Это точно, — тот кивнул. — Она живет не одна. Во всяком случае, сегодня ночью.

— Почему? — заинтересовался гиперборей.

— Ну… — Павел пожал плечами, — Следы от большой обуви, посуда на кухне, крышка унитаза поднята, ванна еще не просохла… Я думал, вы заметили.

— Я не про то. Ты сказал — аппаратура?..

— Да. Телевизор старый, ресивер новый. Вместе они работать не могут.

— Аппаратура… — повторил гиперборей тише, — вот это, пожалуй, интересно.

— Поч-чему мокрая ванна говорит, ч-что женщ-щина не одна? — озадаченно спросил ящер.

— Это из взаимоотношений полов, — ограничился Градобор подобным пояснением. — Похоже на правду, но не доказательство.

— А то, что ты увидел в спальне, — доказательство?

— Само по себе — нет. Но твои слова усиливают мои подозрения.

— Тогда зачем споришь?

— Чтобы все не было так легко, — Градобор улыбнулся. — Ладно, согласен: предварительный вердикт — виновна. Остается решить, теряем мы время на остальные адреса или нет?

— Нет, — уронил ящер.

— Нет, — согласился землянин.

— С-сколько длятс-ся отнош-шения полов? — осведомился смарр.

Градобор и Павел переглянулись.

— Бывает по-разному, — проговорил землянин. — От десяти минут до…

— До целой ночи, — помог гиперборей.

— Короче, проще вернуться и устроить обыск, — завершил Павел.

— Мы не знаем, нужен ли нам партнер женщ-щины… — прошипел Чщахт.

— Скорее — нужен, — задумчиво проговорил Градобор. — Таис всего лишь связная, очень похоже на то, что ее склонили к этой работе, используя любовную связь. Классика жанра. Правда, с другой стороны, может оказаться, что ее любовник — всего лишь любовник.

— Поговорить с ним не помешает в любом случае, — подытожил Павел. — Предлагаю исходить из того, что парень был в квартире, когда мы пришли. В этом случае мы его спугнули, и скоро он спустится.

— Не раньш-ше, ч-чем мы уйдем… — ящер задрал голову, будто считая этажи. — Куда с-смотрят ее окна?

Павел прикинул расположение квартиры атлантки.

— На другую сторону дома.

— А лес-стниц-ца? — добавил Чщахт.

— Проклятие летней тьмы! — энергично произнес гиперборей. — В машину! Не бежать — спокойно идем и садимся…

Драндулет по-прежнему стоял на дороге, перегораживая выезд со двора. Команда расселась по шатким сиденьям, и Градобор повернул ключ зажигания, который, уходя, даже не потрудился вынуть. Пятясь, потертый жизнью «Москвич» завернул за угол и снова остановился.

— Ты научишься когда-нибудь включать фары по ночам? — осведомился Павел.

— Зачем? — удивился гиперборей.

— Мы, люди, привыкли ездить с фарами. Непростительное нарушение для сотрудника квартирантского контроля.

— Скорее всего, это уже не важно. Если мы угадали, то и Таис нас вычислила. Умная девочка…

— Ч-что делать с-с партнером?.. — ящер предпочитал высказываться по существу.

— Брать, — ляпнул Павел и заслужил ироничный взгляд от Градобора.

— Отсюда неплохо виден подъезд, так что сперва попробуем опознать. Возможно, сама личность прояснит многое. Хотя скорее это еще одно исполнительное звено — иерарх, способный отдать приказ служителям, не станет лично путаться со связной.

— Исполнителя нельзя отпускать, — сказал Павел. — Первое, что он сделает, это доложит начальству о нашем спектакле.

— Верно, отпускать его нельзя. Зато можно проследить. Когда мы узнаем, кому он докладывает, можно будет выходить из подполья, и выносить скандал на внеочередное заседание совбеза. Или… принимать иные меры.

— С-сколько ждать? — вернулся Чщахт к вопросу, на который так и не получил прямого ответа.

— Скоро уже, — предположил Павел. — Минут двадцать он захочет выждать, и десять из них уже прошло…

— Не захочет, — возразил гиперборей.