Дом делал все возможное, чтобы держать их отца подальше от нее, но за эти годы Люцифер несколько раз проскальзывал мимо него и добирался до нее прежде, чем он мог защитить сестру. В прошлом у него было просто мучительное настроение, но в этот раз он был настроен на убийство.

Встряхнув головой, чтобы вернуться из своих мыслей, он боролся с болью, чтобы хоть как-то подняться на ноги.

Мир помутнел от крови, залившей глаза, поэтому он даже не заметил, как маленький Кассиус вышел через заднюю дверь в ночь.

Хромая к двери в подвал, Дом уже слышал, как ее маленькое тельце кувыркается по ступенькам. Он знал, что Кэт, вероятно, осталась по ту сторону двери, чтобы услышать их ссору. Доминик очень жалел, что она не послушала его, когда он сказал ей спрятаться под кроватью, если услышит что-то страшное сверху.

Когда Дом добрался до двери, то использовал дверную раму, чтобы удержать свое покалеченное тело. Он увидел сцену, как сестра ползет по бетонному полу, чтобы убежать от Люцифера. Его сердце разорвалось на две части.

— Нет! — Доминик попытался спуститься по ступенькам, но его покалеченное тело упало, ударившись о бетонный пол. Последние остатки адреналина пронеслись по нему, позволяя встать и схватить сзади рубашку своего отца, когда тот преследовал ползущую Кэт.

Люцифер повернулся и выплюнул слова: – На этот раз ты не сможешь защитить ее от меня.– Он ударил Дома по лицу тыльной стороной ладони.

Удар по уже изможденному телу заставил Доминика снова целовать бетон, однако он не отказался от защиты сестры и попытался встать в последний раз, пока Люцифер ногой не свалил его на землю. Однако на этом отец не остановился, продолжая бить сына снова и снова.

Доминик мог только лежать и смотреть, как Катарина заползает под кровать.

Он надеялся, что смерть придет, заберет его. Дом знал, что его сердце не сможет смотреть, что Люцифер сделает с его драгоценной сестрой, но он должен был знать лучше, когда его отец перестал пинать его, прежде чем тьма смогла забрать его.

Внутренне Доминик закричал во всю мощь своих легких о помощи, когда Люцифер повернулся, чтобы направиться к своей цели. Он хотел лишь закрыть глаза, зная, что с ним будет, если продолжит смотреть, но он заставил себя, не желая, чтобы его сестра прошла через то, что ей предстояло испытать в одиночку.

Больнее всего было то, что она смотрела не на Люцифера, который подходил все ближе; она смотрела в его глаза, умоляя о помощи, и он ничего не мог с этим поделать.

Когда в его уши ворвался крик Кэт и Люцифер вытащил ее из-под кровати, два разбитых кусочка его оставшегося сердца разлетелись вдребезги.

Люцифер жил по одной причине - разрушать души. Он помечал живых. Это была его подпись, которую он оставлял на душе и которую можно было увидеть только через глаза того, кого коснулся Люцифер. Вот почему со временем, когда он выпускал Доминика из шкафа, то пристально смотрел ему в глаза, ища ту метку, которая говорила ему, что он наконец-то сломал сына.

Доминик знал, что отца убивало то, что он еще не сломал его, но было довольно иронично, что причина, по которой он еще не сломал его, заключалась в том, что ад, через который он заставил его пройти, был именно тем, что сделало его устойчивым к этому... до сих пор.

Двадцать лет он жил на этой земле, никогда не позволяя отцу одержать над собой верх, в какие бы извращенные пытки и игры он с ним не играл. Однако сейчас он чувствовал, что его решимость ослабевает.

Он держался за свою душу так долго, как только мог, наблюдая, как Люцифер безжалостно избивает его собственную десятилетнюю дочь. Ее спасло только то, что ее тело защищалось от боли, когда она потеряла сознание.

Доминик даже не смотрел, как Люцифер прошел мимо него и бросил тело Кэт на землю, словно это был кусок мусора. Он смотрел только на нее.

Время, казалось, шло медленно. Он не знал, сколько пролежал на бетонном полу. Боль, которую Доминик чувствовал в своем теле, была несравнима с болью, которая находилась в его сердце.

Ему потребовалось все, что в нем было, чтобы подползти к ней, когда он наконец смог. С каждым дюймом, которым Дом приближался к ней, его душа все больше ускользала, пока, наконец, не добрался до ее бессознательного тела и не укачал ее в своих объятиях, как в первую ночь, когда встретил ее.

И тогда все было кончено.

В этот раз Люцифер наконец... победил.

***

Дом сидел в кресле в тату-салоне, спокойно перенося боль. То, что он чувствовал, когда крошечные чернильные иглы глубоко вонзались в его кожу, было ничто по сравнению с тем днем, когда Доминик сломался.

Люцифер мог выиграть битву, но Дом не собирался позволять ему выиграть войну. В тот день его отец совершил самую большую ошибку в своей жизни, заставив его смотреть, как он бьет его младшую сестру. Дьявол окончательно заклеймил его и сломал часть его души, но так же, как он сломал его запястье... оно зажило сильнее.

Глядя вниз, он наблюдал, как черные чернила врезаются в его кулаки, как слово из одиннадцати букв медленно формируется на его пальцах.

В тот день он пообещал себе две вещи...

Во-первых, Люцифер больше никогда не поднимет руку на Катарину. Он должен был рассказать дьяволу их маленький секрет, и когда она выздоровела, он привел ее наверх на кухню и впервые вывел из подвала. Люцифер сидел и считал свои деньги.

Математический вундеркинд показал Люциферу, насколько она на самом деле далеко не глупа, когда она пересчитала деньги на столе, не прикоснувшись ни к одной купюре.

— Она особенная... — Дьявол наклонился вперед, глядя прямо в глаза маленькой девочке, которую он никогда не хотел называть своей дочерью. — Как и он.

— Она именно такая, — подтвердил Доминик. — Не повторяй ту же ошибку, приведя ее прямо к нашим врагам.

Люцифер перевел свои мертвые, черные глаза обратно на сына из-за оскорбления: – Ты еще что-нибудь хочешь сказать?

— Она слишком ценна для нас, — Доминик положил руки на стол,