появляться все больше и больше войска, которое рассыпалось в цепь и начало идти на Туркеневку. Выделилось человек 30 кавалеристов и двинулось левым флангом в обход. Наши хлопцы, увидев это, быстро возвратились. Мы стояли часа полтора и наблюдали за вражеской цепью. Она сначала шла, потом остановилась; постояла и стала неохотно собираться в кучу. Было видно, что большой охоты наступать фронтом на село не было. Много наших хлопцев были за то, чтобы дать бой, но многие были и против. Врагов было значительно больше, да и в нашу задачу не входило давать пока бои красным, если для этого не было жгучей необходимости. Мы выехали из села. Когда они увидели, что мы оставили село, снова цепью начали наступать. Мы вечером приехали в Шагарово, накормили лошадей и ночью выехали через Гуляй-Поле, Варваровку на Башаул. Ужасно утомили лошадей и сами утомились. Дорога очень трудная – снег намок и почти половина его уже растаяла. Ни санками, ни тачанкою ехать невозможно.

28 февраля. Сегодня встали поздно, потому что вчера поздно и утомленными легли. Вчера вернулись хлопцы, которые оставались в Гуляй-Поле. Сегодня приехали к нам Данилов, Зеленский и еще несколько своих старых хлопцев. Ночуем в Башауле.

29 февраля. На улице непогода. Вода из снега, грязь, туман. Ехать будет очень трудно. Пока еще стоим на месте. Позавтракали и выехали на Воздвиженку. Навестила Рыбальских.

1 марта. Получили известие, что в Рождественке (5 верст) кавалерия и обоз. Ночью приезжали оттуда разведчики и побили одного дядьку за то, что тот на вопрос: “Кто в селе и сколько?” – дал ответ: “Не знаю”.

Позавтракав, выехали на Варваровку. Когда выезжали из села, увидели дедку с обрезом, который вышел для того, чтобы убить жену Кольчиенко, которая ехала с отрядом. Дедка этот был отцом Кольчиенко, у него живет первая жена последнего с тремя детьми. Обиженный поступком сына, старенький отец вместе со своей опозоренной невесткой решили, что во всем виновата “она” и что пусть лучше погибнет “она”, чем погибнут четверо. Подъехали к дедку хлопцы и говорят: “Отдай, дед, обрез”. – “Берите, – говорит, – я и без обреза ее, подлюку, убью”. Хлопцы, смеясь, проехали. Проехал другим переулком и сын с кавалерией, и “она” на тачанке, а дедка постоял, потоптался на месте, посмотрел нам вслед и поплелся назад в село.

В Варваровке узнали, что в Гуляй-Поле коммунисты. Будучи с разведкой впереди, встретили о. Стефана, который рассказал, что командир полка тот самый, который был тогда, когда мы обезоруживали 6-й полк, и который тогда успел скрыться. Постояли в Варваровке около часа и двинулись на Гуляй-Поле. Приблизившись к селу, узнали, что красные делают обыски и кое-кого арестовывают. Дальше узнали, что они быстро выезжают. Выслано было вперед два пулемета и человек 10–12 кавалеристов, которые и погнались за красными. Мы все выехали в село и разместились в своем “уголке”. Скоро приехали хлопцы из погони и известили, что ранен и пленен командир Федюхин, много красноармейцев ранено, многие разбежались по полю и человек 75 гонят пленных. Батьке захотелось видеть командира, и он послал за ним, но посланец быстро вернулся и сообщил, что хлопцы не имели возможности возиться с ним, раненным, и по его просьбе пристрелили его. Пленных же, предупредив, чтобы в третий раз не попадались, ибо живыми не отпустят, распустили.

Из документов выяснилось, что Федюхин после обнаружения своего 6-го полка сформировал снова “карательный отряд”, которому поручено было “производить обыски и реквизиции”, а также производить аресты подозрительных лиц в районе махновских банд. Постояли в Гуляй-Поле часа 2 и вечером выехали на Новоселку.

2 марта. Переночевали и целый день простояли в Новоселке. Отдохнули немного и кони, и люди. Коммунистов близко не слышно. Часов в 10 утра сегодня поднялись было все на ноги из-за того, что внезапно поднялась стрельба. Как потом выяснилось, это наши неосторожно пробовали пулемет, так что пули ложились у нас во дворе.

Вчера с гуляйпольского лазарета вышло хлопцев 8 и поехали с нами. Сестры милосердия тоже покинули лазарет, где остались только красные, и тоже стали просить, чтобы мы их взяли с собой. Хлопцы взяли их. Ночью сегодня хлопцы взяли миллиона два денег, и сегодня всем выдано по 100 рублей.

Ночуем здесь.

3 марта. Позавтракав, выехали на Конские Роздоры. Проезжая через Федоровку, узнали, что сегодня там были 6 кавалеристов, которые попросили приготовить 50 пудов ячменя и несколько печеных караваев, а также сказали, чтобы сегодня федоровцы ждали Махно.

Прибывши в Роздоры, узнали, что тут красные отомстили невинным роздорцам за то, что нами было убито тут пять коммунистов, – они расстреляли председателя, старосту, писаря и трех партизан. В волость была брошена бомба. Хозяйку, у которой мы остановились, избили красные, и все имущество в доме пограблено. Ночевать остановились тут. На дворе ненастье. Сейчас идет дождь. Дорога теперь очень трудная.

4 марта. Печальный сегодня день. Встали под выстрелы из винтовок. Быстро собрались и приготовились. Ночью с Полог приехали красные и стали на рассвете наступать. Еще ночью враги захватили двух наших кавалеристов и арестовали человек 20 местных повстанцев. Товарищ Середа с пулеметом, как и всегда, первый вклинился своею тачанкой во вражеский стан. От него не отставал и второй пулеметчик, т. Литвиненко. Кавалерия наша еще не успела подскочить, как силы красных из пулеметов и винтовок застрочили по вырвавшимся вперед махновцам. На этот раз нашим героям не повезло: вражеская пуля попадает Литвиненко прямо в лоб, вторая пуля тяжело ранит Середу, третья убивает коня в тачанке, четвертая пронизывает плечо кучера. Тут только прискакала наша кавалерия, подоспела и пехота и вынудила врага показать пятки. Наши взяли три пулемета, человек 20 убили эстонцев и поляков, многих ранили и отбили арестованных махновцев. Далеко за врагами не гнались. Скоро собрались вместе, и простояли еще часа два, и выехали в Федоровку. С нами выехали человек 25 роздорцев. Смерть т. Литвиненко произвела на многих тяжелое впечатление – давно уже наш отряд не имел такой утраты, как сегодня.

5 марта. Все тихо и спокойно сегодня. На улице светит солнышко, и вместе с ветерком здорово сушит. Снег почти уже растаял – остался только по балкам и по лощинам, а на пригорках уже просохло и выбивается из земли молоденькая травка. Озимые в степи начинают зеленеть. Вчера видела на поле мышь, которая уже вылезла из земли, почуяв весну.

Проведали раненого Середу. Он поправится, только ему нужен покой. Его и кучера мы оставляем тут. Навестил нас Иваненко, известив про то, что Капельгородский арестован.

Приехал Голик с Гуляй-Поля, напечатал обращения к крестьянам и рабочим. В Гуляй-Поле