ничего. Но последнее время он как с ума сошел, все требуя от меня близости.

– Понятно, – вздохнула Сабина, — это несколько усложняет дело. Можно я кое-что уточню? Я быстро.

– Быстрей, девочка. Как можно быстрее.

– Если вам тяжело, то можете их отпустить.

Слова Сабины чем-то насмешили Дашковых. Причем смеялся не только старик, но и Даша.

– А он их уже давно не держит, он попросил своих друзей помочь в этом деле. – отсмеявшись произнесла последняя.

– Надо же – заметила и поняла. Даже жаль такую красоту из рода отдавать. А мне говорили, что бесталантна. Кто проверку только проводил? — по взгляду, брошенному на старуху, стало ясно, кто был проверяющим.

Дальше начался разговор двух родственников, которые долго не виделись. И если с начала он был несколько натянут, но постепенно напряжение испарялось, и даже со стороны было видно, как расслаблялась Даша и напрягался неизвестный мне Виталий Степанович Дашков. Да, я подслушал часть разговора, где было сказано имя неизвестного мне представителя Дашковых. Но когда темы перешли к личным вещам, отошел в сторону, но при этом продолжал следить за происходящим. Беседа продолжалась. Чем дольше она шла, тем больше Даша краснела и тем злился ее родственник. Нам оставалось только ждать и наблюдать за Сабиной, зарывшейся с головой в юридические журналы у себя на компе, и мирно беседующими родственниками, разговор которых постоянно прерывался телефонными звонками.

В таком состоянии мы провели около часа. Затем к нам присоединились новые лица. Что можно сказать про прибывших на помощь Артему? Всего два слова: пафос и понты. И я даже не знаю, чего тут больше. Если мы приехали на Вепре, то новоприбывшие явились на нескольких лимузинах. На их фоне практически стоковый Вепрь выделялся как реальный Вепрь на фоне комнатных свинок. Если они хотели произвести на нас впечатление, то явно не достигли своей цели. Вероятно, они это понимали, что только усилило их первоначальное беспокойство. К нам они пришли явно не в лучшем расположении духа.

– Василий Степанович, дорогой, что ты хотел мне сказать? Что-то серьезное с Дашей? Ты же знаешь – я люблю её как собственную дочь, — начал не молодой уже мужчина, — ты звонил и говорил что у Даши проблемы. Мы можем чем-то помочь?

Выглядел он при этом несильно обеспокоенным. Наоборот, производил впечатление сильного, уверенного в себе мужчины. Конечно, если не знать о всех проблема, которые свалились на его род. Дашков, наоборот, выглядел несколько озадаченным и смотрел на эту компанию удивленно, как будто увидел что-то его беспокоящее.

– Не стоит беспокоиться, с Дашей все хорошо. Но причиной моего звонка является все же она.

– Если ты снова начнешь говорить, что нам нужно расторгнуть тот договор, я обижусь. Сколько раз мы об этом говорили? Мы с тобой заключили его по нашим традициям. В тот момент ты не был против. Мы выполняли все свои…

– Тогда я был пьян. Недееспособен. Так что разговаривать о законности данной договоренности…

- Можно было бы, если договор заключался не по нашим обычаям. Или ты хочешь остаться без всего? Тогда можешь разорвать договор. Рви, и мы разбежимся. Только чего в таком случае будет стоить слово Дашковых, которым вы всегда гордились? Как я понимаю – НИ-ЧЕ-ГО.

Интересно было наблюдать за говорившими. Если представитель Хасановых бы вальяжен и спокоен, то вот Дашков к концу разговора практически растерял всю свою аристократичность. Практически весь спор он был наполнен аристократичностью, но только речь зашла о слове Дашковых, то практически сразу сдулся. Кажется, Хасанов не просто догадывался, на что нужно надавить, а буквально топтался на больном месте.

Было ли мне жалко главу рода Дашкова? Нет. Мне было жалко Дашу, оказавшуюся заложницей ситуации. Хотелось ли мне ему помочь? Нет. Буду я ему помогать? Скорее всего, да. Правда, я буду помогать, скорее, самому себе, так Дашу не хочу отдавать больше никому. Однако время моего выхода еще не наступило, поэтому я просто продолжал слушать, как Хасанов просто откровенно издевался над патриархом рода Дашковых.

К моменту, когда Дашков практически взорвался, и увидев, что Сабина полностью готова, я вмешался в разговор.

– Здравствуйте. Разрешения не спрашиваю – все равно мне пофиг. Но вот у меня есть знакомая девушка, которая готова кое-что сказать

Оба спорщика посмотрели на нас примерно с одним вопросом. Только его была несколько разной. От презрительного: “И что они могут нам сказать ?” у Хасанова. Дашков, наоборот, смотрел на нас с надеждой: “Что они нам скажут?”

– Я готова. Только нужно установить несколько фактов.

И, несколько замешкавшись, Сабина начала.

– Как я понимаю, между вами было заключено Соглашение о Часахи? – дождавшись положительных ответов продолжила. – Опустим факт, что Князь Дашков в тот момент был несколько не трезв. Хотя уже это может служить поводом для разрыв соглашения. Я не об этом, тем более, что лично не читала текст самого соглашения.

– Нельзя его расторгнуть по этой причине, пробовали уже, — недовольно сказал Дашков, — там такие условия за расторжение договора… Да и слово наше будет нарушено.

– Ага, хорошее соглашение.

– Я продолжу. Пункт следующий: соглашение Часахи подразумевает добровольное согласие обеих сторон. Так что его, м, уже можно считать не действительным.

– А нам пофиг на этот момент – прокатит, — рассмеялся патриарх Хасановых.

– Вот только в дело вступает момент, с тем что любой, кто против данной процедуры, может высказаться и, при определённых условиях, прекратить её.

– Девочка, откуда ты так много знаешь?

– Учусь хорошо, —