– Простите, кузен. Видит бог, я совершенно рефлекторно сделал этот прием…

Черта с два «рефлекторно»! Это ж мне господин Эссен насоветовал. Орал Николай Оттович, что твой колокол громкого боя на броненосце: «Ногой его, государь! Под клинок перекатом и ногой!» Ну я так и сделал…

Георг поднимается с трудом, точно проверяя: все ли у него цело после замечательного поединка с русским цесаревичем. Затем медленно, с растяжкой произносит:

– Знаете, кузен… – А глаза-то, глаза! Злющие – аж жуть! – Я наслышан о ваших… м-м-м… занятиях, но не ожидал, что сам невольно приму в них участие.

Честно говоря, я почти смущен. Ну действительно, зря я этого паренька так-то уж… Будущий граф меж тем продолжает:

– Правда, я догадываюсь, что подобные… м-м-м… познания понадобились вам после печальных событий с вашим отцом. Я, к сожалению, наслышан о том, что Его Величество… м-м-м… страдает некоторыми… выпадениями памяти, во время которых он, так сказать… может быть неоправданно жесток…

О господи, неужели слухи о событиях в Гатчине докатились и до Греции?! Хотя чему удивляться? Телеграф-то уже давно изобрели…

– Благодарю, Джеймс. Можете быть свободны.

Лакей беззвучно удалился, оставив собравшихся в каминной наедине с кларетом и сигарами.

– Итак, джентльмены, я полагаю, – чуть резковатый голос словно бы читал официальный документ: четко, внятно, без малейшего намека на интонацию, – я полагаю, что все здесь присутствующие знают, какой вопрос сейчас будоражит всех честных подданных Ее Величества.

В ответ не раздалось ни звука, и говоривший продолжил:

– Русский cesarevitch, – последнее слово было произнесено с ужасным акцентом, – наследник престола Российской империи, уже сейчас прославился как у себя на родине, так и за ее пределами как ярый ненавистник Британии. Большего англофоба в мире не было со времен Наполеона Бонапарта! Несмотря на свой юный возраст, он представляет собой реальную опасность. Русский наследник прекрасно образован, пользуется любовью и уважением среди передовых представителей русской промышленной и торговой элиты, составил себе авторитет в научных кругах, а молодые офицеры его просто боготворят.

– Что и не удивительно, – заметил сидящий у камина. – Ныне здравствующий император России не слишком воинственен, а молодым хочется новых чинов и высоких орденов.

– Совершенно верно. И вот теперь, джентльмены, перед нами со всей остротой встает проблема: любыми путями не допустить восшествия на престол этого ненавистника нашей империи.

– Но мне кажется, – новый голос был одышливым и сиплым, – что подобные… проблемы нам всегда удавалось успешно решать, не так ли?

– О да, милорд, вы совершенно правы. Но этот случай – особый. У нас нет возможности… решить эту проблему на территории России.

– Почему?

– Видите ли, милорд, охраной русского наследника ведают люди, беззаветно ему преданные, я бы даже сказал – молящиеся на него, как на бога. Любые попытки найти хоть какие-то подходы, предпринятые нашими людьми, наталкивались на самое жесткое противодействие.

– Но я полагаю, во дворце можно было бы найти людей, которых легко… заинтересовать… предполагаемой работой?

– Увы, милорд! Наследник любим двором. Возможно, вы слышали о некоем инциденте, произошедшем между императором Александром и его сыном? Так вот, император пытался напасть на cesarevitch’а, но охрана последнего отбила нападение. С изрядным уроном для императора. К несчастью, обошлось почти без жертв, так что русским удалось замять это печальное событие. Но! Единственным человеком, погибшим при этом нападении, был адъютант императора, бросившийся на защиту наследника! Представьте себе, милорд: человек, пользующийся всеми благами личного доверия самодержца, жертвует этим ради спасения наследника.

– Да-а-а… – одышливый голос был явно поражен. – Прямо скажем, это нечто необыкновенное. Но в таком случае что мешает вам, сэр, организовать некий заговор, припутать к нему этого юного агрессора и выдать весь заговор русскому императору? Такое не прощают.

– Вы совершенно правы, милорд, но, – у первого оратора в голосе прорезались ехидные нотки, – сразу же после указанного инцидента между наследником и императором офицеры гвардейских частей и столичного гарнизона предложили cesarevitch’у занять престол.

– И что же? – заинтересованно спросил одышливый голос.

– Наследник поблагодарил офицеров, пообещал им свое расположение (кстати, свое обещание выполнил!), но решительно отверг предложение, сказав, что его не прельщают сомнительные лавры двоюродного прадеда, Александра I, убившего родного отца на… простите, милорд, «на проклятые деньги проклятых англичан».

– Каков наглец! Но что же вы предлагаете, баронет? Видимо, вы правы, утверждая, что справиться с этой напастью в России невозможно.

– Сейчас этот юный англофоб совершает большое зарубежное путешествие. К сожалению, акция, запланированная и подготовленная в Вене, сорвалась. По неизвестным причинам русские отказались от посещения столицы Австро-Венгрии и покинули пределы двуединой монархии в самые сжатые сроки. Но теперь…

– Позвольте, а почему операция была запланирована только в Австро-Венгрии? Насколько мне известно, русский наследник довольно долго гостил в Швеции, Дании и Германской империи.

– К сожалению, джентльмены, мы вынуждены признать, что наши возможности в Скандинавских странах слишком скромны, чтобы рассчитывать на успех подобной акции.

– Ну а Германская империя? Насколько я могу судить, германский кронпринц – наш ярый сторонник. Можно было бы…

– Сэр, вы, вероятно, не в курсе: германский кронпринц – не жилец на этой грешной земле. Неизвестно, успеет ли он побывать императором или так и умрет наследником. Скорее всего, нам нужно ориентироваться на принца Вильгельма…

– Но позвольте, он тоже наш горячий сторонник…

– Да-да, сэр, он был нашим горячим поклонником. Но вот уже два года, как он попал под влияние русского наследника. Теперь Вильгельм охладел к нам, полностью очарованный этим молодым дьяволом…

– Я прошу вас, баронет, не поминать врага человеческого рода. Итак, что же вы предлагаете?

– В настоящее время cesarevitch находится в Греции. К нему присоединился один из греческих принцев, Георг. В окружении Георга есть несколько польских эмигрантов. Ради своей родины они готовы взять на себя…

– Ну что же… – Одышливый голос сделал паузу. – Я полагаю, что наш прямой долг – помочь отважным патриотам в борьбе за освобождение многострадальной Польши от ига московитов.

И что только некоторые находят в этом Париже? Питер, по-моему, в сто раз красивее! Нет, разумеется, Лувр и Нотр-Дам великолепны, но вот что, к примеру, нашли в этом самом Монмартре? Трущоба, она и в Париже трущоба…