будто собирается рвать на себе волосы.

Я хочу подойти к ней сзади и помассировать плечи, снять часть ее напряжения. Но я не доверяю себе, чтобы прикоснуться к ней прямо сейчас. Я слишком возбужден.

Если мои руки коснутся хотя бы дюйма ее прекрасной кожи, я запру дверь, брошу ее обратно на кровать и покажу ей, что значит «позволить миру гореть».

Но Грейс не такая, как я. И я знаю, что сегодня не смогу этого сделать.

— Да, я могу быть в отделении, — говорит Грейс.

Она садится на край кровати и натягивает носки. Телефон, зажатый между лицом и плечом, все время соскальзывает со щеки. Я падаю на колени перед ней, как раз там, где я стоял на коленях совсем недавно при совсем других обстоятельствах, и хватаю ее кроссовки.

Это приносит мне еще один благодарный взгляд. Помогая Грейс надеть кроссовки, выхожу за ней за дверь и спускаюсь по лестнице.

— Спасибо. Да, я скоро буду.

Из кухни доносятся голоса. Все встали, кроме Виолы. Когда мы появляемся, Каденс переводит взгляд с одного на другого.

— Наконец-то.

— Почему ты так долго? — ругается Датч. Взгляд Финна скользит от моих растрёпанных волос к толстовке, которую носит Грейс.

Он ничего не говорит.

— Извините. Мы были, э-э, — запинается Грейс, — заняты.

Глаза Кейди расширяются. Мой близнец вопросительно смотрит на меня. Я качаю головой. В ответ получаю сочувственный кивок.

— Грейс, хочешь воды, прежде чем мы уедем?

Я иду к холодильнику. Поскольку не могу принять холодный душ, придется обойтись холодной водой.

— Прежде чем мы уедем?

Она упирается рукой в бедро, не принимая предложенную мной воду.

— Ты не поедешь в полицию без меня.

— Конечно. У копов не возникнет никаких вопросов о том, почему меня так поздно ночью сопровождает студент.

— Это не их дело, — говорю я.

— Технически вы сводные брат и сестра. Они не будут сомневаться, если вы им сообщите, — отмечает Финн.

Грейс вздрагивает и трет висок, как будто у нее болит голова.

— Не напоминай мне, что мы сводные брат и сестра.

Интересно, почему она сейчас ведет себя так подавленно. Ей было все равно, кто мы, когда она кусала мои губы, словно это был ее кислород.

— Если кто-то должен пойти с Грейс, я пойду, — говорит Кейди. — После всего, что было с мамой, я знаю, как ориентироваться в отделении.

— Я могу пойти одна.

— Ты идешь с Кейди или со мной, — мой голос тверд. Заметив, что я не сдвинусь с места, она сдается.

Гневно бросает «хорошо», словно это мишень для дартса, и идет к двери.

— Не волнуйся. Я пойду с ними.

Я киваю. Датч следует за Кейди и Грейс.

Моя жена даже не оглядывается на меня.

Финн, должно быть, чувствует ее незаинтересованность во мне, потому что он собирается пить воду, которую Грейс не приняла.

Отвинтив крышку, он начинает:

— Вы двое были…?

Я удивлен, что он проявляет любопытство.

— Хочешь верь, хочешь нет.

Я сливаю остатки воды и затем сминаю пластик.

— Старый добрый директор Харрис. Вечный зануда.

— Ты понимаешь, что он… мертв, да?

— Точно. Однажды зануда, навсегда зануда. Парень даже уйти тихо не мог.

Финн закатывает глаза. Он думает, что я драматизирую, но я абсолютно серьёзен, без каламбуров.

Я начинаю думать, что на нас лежит какое-то проклятие.

Мир сговаривается против моего брака. Я просто хочу, чтобы моя жена стонала от удовлетворения хотя бы одну ночь. Неужели я не могу провести одну непрерывную ночь, чёрт возьми?

— Сол пишет в групповом чате, — заявляет Финн, глядя в свой телефон. — Я думаю, он только что узнал, что Харрис мертв.

Упоминание Финном группового чата напоминает мне, что у меня нет включенного телефона.

Мне нужно убедиться, что Грейс сможет написать мне, если у нее будут проблемы. Отскочив от Финна без объяснений, я распахиваю дверь спальни и снова включаю телефон. Пока жду, пока он завершит процедуру перезагрузки, возвращаюсь на кухню. Финн все еще там, пишет смс.

— Что сказал Сол?

— У тебя есть телефон. Разберись сам, — говорит он.

— Ты разве не в групповом чате?

Я вытягиваю шею, чтобы посмотреть, что у него на телефоне. Финн нажимает кнопку, и экран становится черным.

— Что ты скрываешь, Финни? — Он ощетинился.

— Назови меня так еще раз. Я брошу тебе вызов.

Мои братья действительно не должны были бросать мне вызов. Я никогда не был тем типом, который мог уйти от вызова. Неважно, насколько глупым.

— Финн. — Мое внимание привлекает новое сообщение на ярком экране телефона. Я останавливаюсь на середине поддразнивания и подбираю его, нажимая на сообщение. — Чертов ад.

Финн бегает вокруг стойки. Хотя он чуть не откусил мне голову за то, что я заглянул в экран его телефона, он без проблем смотрит на мой. Моя рука безвольно падает вниз. Я задыхаюсь от чувства беспомощности, которое наползает на меня, словно черная жижа.

Я был семейным неудачником достаточно долго, поэтому меня это больше не беспокоит, но дело не во мне и не в моих братьях. Речь идет о Грейс. Я бы умер, если бы это означало сдержать все мои обещания, данные ей. Но это… это действительно плохое начало.

Финн выхватывает у меня телефон и притягивает его к себе, его глаза сужаются до щелочек.

— Это…

— Ага.

— Он действительно…

— Мой знакомый не стал бы шутить о чем-то подобном.

Приливы и отливы мигрени пульсируют в моей голове. Я задерживаю дыхание, желая потерять сознание и чудесным образом начать этот длинный, бесконечный день снова.

Первое, что я бы изменил?

Не остался бы в городе.

Я бы взял билеты на самолет и увез нас с Грейс в далекий тропический рай с ужасным приемом сотовой связи.

Финн падает на барный стул, его лицо бледнеет. Я сажусь в кресло рядом с ним.

— Как я скажу Грейс, что…

Финн ворчит:

— Славно, он… — Мы смотрим друг на друга. — Мертвый.

ГЛАВА 17

Грейс

Даже не знаю, что больше смущает — то, что в Redwood Prep считают, что я сплю со студентом (что теперь правда), или то, что в школе считают, что я убила Харриса (что неправда).

По крайней мере, у первого обвинения были ноги.

С момента возвращения Зейна Кросса из турне он вел себя со мной неподобающим образом, и я не могла сохранять спокойствие рядом с ним. Если бы я была на месте студентов, я бы тоже подняла бровь, глядя на наше общение.

Мне нужен ответ на вопрос: кто убил Харриса и