Сообщение о том, что полет проходит в штатном режиме, свидетельствовало о том, что с минуты на минуту «Громобой» должен приземлиться у длинного кирпичного сарая на краю заброшенного поля, где уже, видимо, несколько сезонов подряд никто не работал. И в самом деле, натренированное ухо Людмилы сначала распознало знакомое негромкое шелестение лопастей, так отличавшееся от обычного вертолетного рокота, от которого содрогается земля, а затем и увидела быстро растущую в размерах черную точку, превратившуюся за несколько секунд в ставший родным «Громобой».

Людмилу немного удивило, что вертолет летел с выключенной визуальной защитой, хотя вертолетчикам предписывалось не обнаруживать себя без крайней необходимости. Однако, когда «Громобой» приземлился, она поняла, что ребята побывали в переделке. Следы осколков были явственно видны во многих местах на фюзеляже чудо-вертолета.

Первым из машины выпрыгнул оператор.

— Ну что, соскучилась, Ковалева? — заорал Петруха, раскрывая широко руки для объятий.

Девушка, которая успела нарядиться в местную одежду, возможно, вошла в образ и потому не проявила особой заинтересованности в подобном выражении чувств. Однако она все-таки не противилась им, и старшему лейтенанту удалось даже чмокнуть ее в щеку. После чего Людмила холодно спросила:

— Это все?

И у Петьки сами собой опустились руки, и он с обескураженным видом отступил на два шага назад.

— Что произошло, Петя? Почему без «Хамелеона»? — строго поинтересовалась авианаводчица.

Петька раскрыл было рот, но, почувствовав за спиной присутствие Иванисова, наступил на горло собственной песне и скромно промолвил:

— Пусть командир расскажет.

— Было дело под Полтавой, милая Людмила, — неопределенно ответил командир, улыбнувшись девушке.

Вероятно, русская литература была у Иванисова одним из любимых предметов в средней школе.

— Нет, но я серьезно спрашиваю, — настаивала девушка.

— Серьезно может спрашивать, то есть требовать отчета, может только вышестоящий или, в крайнем случае, вышележащий, но никак не вольнонаемная у майора, — шутливо сказал майор. Но Людмила двусмысленную шутку не приняла и насупилась.

— Улыбнись, красавица, а то у Петрухи сердце разорвется от жалости, на тебя глядя.

— Не надо меня жалеть! — огрызнулась Людмила.

— Чего ты, в самом деле, в бутылку лезешь? Тебе не идет, — пожурил ее Иванисов и, наконец, объяснил: — Ну пролетели сначала над осиным гнездом. Ну, встретили потом братьев по оружию, три вертушки сирийские, МИ-35-е, если это тебе о чем-то говорит.

— За кого вы меня держите? — возмущено спросила девушка, но на этот раз ее возмущение было притворным, и вертолетчики заметили, что она уже с трудом сдерживает привычную улыбку, таившуюся в уголках ее пухлых губ. — Дальше что было-то?

— Да, собственно, ничего и не было, — развел руками командир. — Братья по оружию встрече почему-то не обрадовались, все норовили морду побить, и отчасти побили, но Петька их впечатлил своими навыками — ему ведь все равно, что Таджикистан, что Сирия — только пострелять дай.

— И что?

— Как видишь, живы, братья отстали, но «Хамелеон» пришлось вырубить, а то получалось какая-то голова профессора Доуэля летающая: голова есть, а туловища не видно.

— Ретранслирующие элементы в закладке имеются, — озабоченно сказала девушка.

— Спасибо, нас предупредили, что будут, поскольку, по предположению дяди Рината, — при этих словах Иванисов широко улыбнулся, так как давно подозревал, что Людмила явно темнит, отнекиваясь от знакомства с главным конструктором, — эти элементы наиболее расходная запасная часть в «Громобое».

— Петя никого не поранил? — продолжала расспросы передовая авианаводчица.

У старшего лейтенанта резко изменилось настроение в лучшую сторону — Петруха приосанился и скромно потупил глаза.

— Нет, не поранил, но один из братьев другому в суматохе в глаз заехал, и, увы, летальный исход, кажется.

— Серьезно?

— Да один вертолет сирийцев сгорел, — перешел Иванисов с шутливого тона на серьезный и даже печальный.

— Вот шуму-то будет! — покачала головой Людмила. — Нас просили тихо и осторожно.

— Не получилось тихо и осторожно, — грустно прищелкнул языком Иванисов. — Ладно, мы, кажись, заболтались. Надо машинку нашу расчудесную в сарай твой, Людмила людям милая, спрятать и плотно ей заняться. Давай, Петруха, так и быть, садись в левое кресло — дозволяю по земле заехать, но если ворота заденешь — ты меня знаешь.

Несмотря на иронию, которая сопровождала разрешение сесть в кресло пилота, Романчук не на шутку обрадовался такой возможности. На тренажере он уже многое умел делать, но в воздухе ему пока не разрешали управлять чудо-вертолетом.

Петруха одним махом заскочил в кабину «Громобоя», запустил вспомогательную силовую установку, Иванисов с помощью Людмилы аккуратно сложил лопасти винтов, так что они вытянулись в прямую линию вдоль двигателей, затем завел назад плоскости-крылья. Петруха, дождавшись, когда они отойдут в сторону, перевел тягу на колеса шасси, и вертолет, как какая-нибудь легковушка, послушно заполз в распахнутые двери длинного сарая.

— Ну что, Петька! Не все потеряно. Может, когда-нибудь человеком станешь, — вновь вернувшись к обычной иронии, констатировал командир экипажа. — У тебя все еще спереди!

Иванисов повернулся к Людмиле:

— Давай, красавица, демонстрируй свои сокровища.

— В каком смысле? — опять насторожилась девушка, предполагая очередной подвох.

— Да в самом прямом. Показывай, где закладка, что там есть. Работы много, а управиться надо быстро.

В дальнем углу сарая стеной из белых полиэтиленовых мешков с удобрениями было отгорожено небольшое помещение. Здесь для вертолетчиков были разложены кое-какие расходные материалы, необходимые для жизнеобеспечения «Громобоя»: вода, провизия, одежда, в которой обычно ходят крестьяне-арабы.

Раздевшись до пояса — в сарае было довольно жарко и очень душно — Иванисов с Романчуком принялись за детальный осмотр повреждений вертолета, а затем и за ремонт. Самым простым делом было заменить ретранслирующие элементы визуальной защиты «Хамелеон» — на это ушло часа полтора, затем система была опробована и запущена — «Громобой» исчез на глазах, и вновь, как по мановению волшебной палочки, возник из небытия.

— Класс! Молодцы, мальчики! — оценила результат работы вертолетчиков Людмила. — На гражданке вам бы цены не было, любой автосервис дорого бы дал за такие кузовные работы.

Петруха расцвел от таких слов, а майор сделал вид, что возмущен подобным обращением:

— Что за фамильярность, вольнонаемная?! Перед вами старшие по званию — майор и старший лейтенант! Какие мы вам мальчики?