– Как я погляжу, вы не любите засиживаться, – заметил я, когда мы вышли из паба. Его владелец пообещал сразу же сообщить нам, если там появится кто-то похожий на Скива. – Должно быть, это новое дело вас очень увлекает.

– Отнюдь, – возразила мне Эскина. – Я работаю над ним уже пять лет. Мы в Ратиславии весьма – как бы точнее выразиться – последовательны и настойчивы. – Она широко улыбнулась, демонстрируя маленькие острые клыки. – Я преследую Раттилу и буду идти по его следу, пока не добьюсь его ареста и пока он не предстанет перед ратиславским правосудием. Я уже испробовала и отвергла множество самых разных ходов, но теперь, как мне кажется, я на правильном пути и обязательно добьюсь своего. Мысль об этом дает мне силы.

– М-м-мф-ф… – скептически пробурчал Парваттани.

Впрочем, что бы он там ни думал, большинство обитателей Пассажа были на стороне его соперницы.

– Любой друг Эскины – мой друг, – звучало повсюду.

И мы слышали десятки историй о том, как мерзкие оборотни обирают владельцев магазинов. Если бы подобные события произошли на Базаре, Ассоциация Купцов мгновенно выследила бы воров и их хозяев без здешнего абсурдного пятилетнего промедления.

– Существуют определенные обязательные процедуры, – возразил мне Парваттани, когда мы выходили еще из одной лавки.

– Ответьте мне прямо, – обратился я к нему, – если бы вы сами выяснили, что в вашем Пассаже орудует какой-то демон, возглавляющий преступную группировку, неужели бы вы не пошли сразу же по его следу?

– Возможно, – согласился Парваттани. – Но мне нужны были бы надежные доказательства. Она же до сих пор не смогла представить ничего, что можно было бы всерьез рассматривать в качестве улик. Покажите мне нечто стоящее, и я поверю!

– А! – отмахнулась от него Эскина. – Впервые за все время он, кажется, продемонстрировал нечто отдаленно похожее на профессиональную вежливость, соблаговолив меня выслушать, но и то только из-за вашего присутствия.

Они шли впереди нас. Парваттани быстрыми широкими шагами, тем не менее Эскине удавалось опережать его своей мелкой кошачьей рысцой. Я улыбнулся. Соперничество между ними скрывало не столь уж очевидный, однако несомненный факт: у них было много общего. Мне даже показалось, что в глубине души оба даже немного восхищаются друг другом, но они, конечно же, скорее согласились бы на то, чтобы разверзлась земля и поглотила их, чем признали бы это.

– Банлофты, – объяснила Эскина, кивнув в сторону двухголовой горгоны, примеряющей у прилавка пару шляпок. – Очень популярны в Пассаже. Отличаются весьма неплохим вкусом.

– Всегда расплачиваются наличными, – добавил Парваттани. – И у них никогда не бывает никаких проблем с воровством, так как они одновременно могут и выбирать что-то, и следить за своим кошельком.

– И потом, головы всегда тщательно обсуждают товар, прежде чем сделать покупку.

– Значит, все-таки правда, что одна голова хорошо, а две лучше. Но в случае с галстуком предпочтение необходимо отдать правой.

Корреш и Маша бросили на меня непонимающие взгляды:

– Что?

– Арестуйте ее! – прошептала вдруг Эскина, указывая на длинную худощавую визилу, шествующую в нашу сторону. На ней было роскошное платье из голубого шелка и шикарная шляпа, в руках визила держала большую сумку, украшенную драгоценными камнями.

– С какой стати? – возмутился Парваттани.

– Она украла эту сумочку! Из магазина Коватиса.

– Откуда вам известно, что она ее не купила? – спросил я.

– Потому что Коватис работает только на заказ, – взволнованно прошипела Эскина. – И я была в его магазине с одной дамой из пентюхов, которая и заказала сумочку.

– Вот видите, господин Ааз?! – возмущенно воскликнул Парваттани. – Подобную чепуху с ее стороны нам приходится выслушивать уже несколько лет подряд!

Я бы, наверное, согласился с ним, если бы не чрезмерная, нарочитая выверенность походки визилы, которая сразу же пробудила во мне природную подозрительность.

– Задержи ее, – приказал я Коррешу.

– Слушаюсь! – ответил он, протянул свою громадную ручищу, поднял визилу за ее блестящий шелковый воротник и прогромыхал: – Верни сумку!

– О! О! – закричала визила, пытаясь вывернуться из лап Корреша. – Отпустите меня! Я… я просто хотела пройтись с ней и посмотреть, насколько она мне подходит, прежде чем покупать! Вот, вот! – И она поспешно сунула украшенную драгоценностями сумку мне в руки.

Осознав свою ошибку, Парваттани больше не колебался. Он что-то произнес в свой шарик, и к нам тут же подбежали двое охранников в форме. Они схватили визилу и сумочку и направились в тюрьму.

А мы снова отправились в путь. Эскина смотрела на Парваттани, и во взгляде ее читалось: «Я же тебе говорила!» Ну что ж, и на этот раз мне пришлось отдать должное маленькой сыщице – ведь она вновь вышла победительницей. Пройдя еще один квартал, Парваттани откашлялся и пробормотал:

– Хороший сигнал…

Эскина слегка повернула голову в его сторону, а затем обернулась, чтобы оглядеть магазины, располагавшиеся слева от нее. Я заметил, что она улыбается.

– Ну не восхитительны ли они?! – вздохнула Маша. – Если бы я ничего не знала о них, я бы подумала, что они немного влюблены друг в друга. Ах, как интересно наблюдать за пробуждением чувств! Это мне всегда напоминает о том, как все начиналось у нас с Хью.

– Ради бога, только не скажи ничего подобного там, где они смогут тебя услышать, – предупредил ее Корреш. – Они сразу же задушат на корню все чувства, если таковые у них и имеются.

– Я с ним согласен, – добавил я, хотя даже под пыткой я не смог бы отыскать ничего в малейшей степени похожего в сотрясавшем вселенную торжестве похоти, которому предавались они с Хью до своего бракосочетания, и отношениях между парой стеснительных молодых людей, оказавшихся соперниками в своей профессии. – Пусть они сами все поймут.

– Ну ладно, – согласилась Маша, пожав плечами. – Конечно, сложновато будет промолчать. Они же такая милая пара.

– Не вмешивайся, – посоветовал я. – Если они не дойдут своим умом до нашего отъезда, тогда сможешь сыграть роль свахи.

Внимательно осматривая Пассаж и то, что в нем происходило, я находил все больше сходства с Базаром. Очень скоро я научился отличать местного обитателя от случайного посетителя. Завсегдатаи Пассажа, будь то служащие или посетители, отличались большей стильностью в поведении и одежде, нежели обитатели Базара, но у торговцев был тот же наметанный глаз, с помощью которого они почти мгновенно решали, готов ли их посетитель раскошелиться или просто зашел поглазеть, не имея ничего за душой.

Так же, как и на Базаре, магия здесь служила сдерживающим средством. Я наблюдал за тем, как парочка буйных молодых вервольфов ввалилась в магазин, торговавший музыкальными шкатулками. Не прошло и минуты, как они материализовались в коридоре прямо перед нами, мотая головами и не понимая, что с ними такое произошло. Я улыбался, глядя, как они снова входят в магазин и вновь оказываются рядом с нами. Они сделали еще одну попытку. После третьего путешествия к ним подошла Эскина и схватила каждого из них за ухо.