некоторыми авторами с древней Юнкарией) – горный проход, к которому с территории Галлии дорога вела круто в гору, а южнее cедловины – шла постепенно под уклон. Сегодня по ней проходит скоростное автошоссе Нарбонна – Валенсия.

Великий Западный поход – самый продолжительный из всех, проделанных когда-либо каким-либо из германских народов, приблизился наконец к своей цели. Невольно задаешься вопросом: а почему вандалы со своими союзниками и спутниками не остались в Галлии? В той самой Галлии, в которой им нашлось бы достаточно места (в противном случае там всего три года спустя не смог бы разместиться многочисленный народ вестготов)? Впрочем, галло-римляне, конечно же, прекрасно понимали, какому из двух племен оказать гостеприимство: озверевшему от тягот дальних странствий и полуголодному, отупевшему от лишений скопищу германо-сарматских разбойников или прибывшим, во главе с получившим римское образование, прошедшим римскую военную школу царем, из расположенной сравнительно недалеко Италии вестготам. И потому, смирившись с приходом вестготов, видимо, постарались сделать пребывание вандалов «со товарищи» в своем благословенном крае как можно менее уютным (хотя это и не отражено в хрониках, описывающих лишь бедствия, связанные с приходом вандалов).

Именно своими бесчинствами в Галлии в 406–409 гг. вандалы, вероятно, заложили основу для великого ужаса, вызываемого с тех пор их появлением повсюду. До того они были известны лишь отдельным хронистам. Теперь же их имя было на устах жителей всех галло-римских городов. Хотя Григорий Турский, описывавший события вандальского дальнего похода сотню лет спустя, порою называет свебов «алеманнами», он четко выделяет из всех варваров вандалов (хотя и путает порою имена их царей). Скорбная весть о великом опустошении вандалами Римской Галлии донеслась даже до Британии, где еще размещались вполне боеспособные римские авксилии и даже легионы. Они провозгласили императором военачальника, носившего типично императорское имя Константин. И этот свежеиспеченный август-узурпатор Константин III, хорошо осведомленный о скуке, снедавшей его воинов в условиях неприветливого (особенно для воинов-южан) британского климата, решил дать им, так сказать, поразмяться. С достойной уважения стремительностью переправился он через Британское море (современный Ла-Манш), высадился близ Бононии (современной Булони) и открыл охоту на германцев и аланов, грабивших Западную Галлию. Впрочем, возможно, энергичный Константин решил упредить попытку этих варваров переправиться через пролив и высадиться на Британских островах (о чем еще пойдет речь далее)…

Возможно, весть о приближении самого римского императора (законного или же незаконного – неважно), чей экспедиционный корпус быстро обрастал римскими войсками, еще остававшимися в Галлии, и местными ополченцами, послужила главной причиной того, что вандалы после незначительных стычек с воинами Константина предпочли уйти подобру-поздорову из Галлии в Испанию. Или же сильная распространенность в галльских землях христианства в его римской, православной, кафолической, чуждой вандалам и свебам, форме побудила царя Гундериха и его князей-спутников не останавливаться на полпути, чтобы, так сказать, «дойти до последнего моря»?

Как бы то ни было, Галлия облегченно вздохнула, не веря поначалу собственному счастью после ужасов Юлии Битерры, после мученической гибели столь благочестивых мужей, как праведный епископ Приват, или другой епископ – Венут, павший жертвой пришельцев с Севера, уже перед самым их уходом в Испанию… Иных же злодеяний, хоть и отпечатавшихся в памяти благочестивого и богобоязненного потомства, вандалы, думается нам, не совершили. Не убивали они, скажем, Дезидерия, епископа города Цивитас Лингорум (Лангра), или Антидия, епископа Весонтиона-Безансона. Оба галло-римских города лежали в таком отдалении от пути, которым шли вандалы «со товарищи», что вряд ли даже их отдельные отряды, провиантские команды или же разъезды, отдалившиеся максимально от вандальских главных сил, могли до этих городов добраться…

Но все это уже не могло помочь вандалам. Их репутации, имиджу (как выразились бы сейчас) был нанесен непоправимый ущерб. В сотнях монастырских хроник и житий святых на все лады склонялось теперь лишь одно только слово – слово вандалы. Оно обрело печальную известность во всем цивилизованном (т. е. античном, греко-римском) мире. И все, что творили в Галлии впоследствии бургунды, алеманны, франки, готы или даже гунны, смешивалось в памяти потомства с величайшим бедствием, что принесло на избалованные долгим «Пакс романа», «римским миром» (кратковременные попытки сепаратистов отделиться от империи и крестьянские восстания «багаудов» или «бакаудов» – не в счет) галльские земли вторжение мигрирующих вандалов «со товарищи» в 406–409 гг. Несправедливая судьба, как видно, предназначила вандалам считаться главнейшими, после римлян, виновниками гибели большинства христианских мучеников. Но, в отличие от римлян, не утративших в глазах потомства, вследствие этого возводимого на них обвинения, свой высокий исторический ранг и величие своих свершений, вандалы странным образом продолжали (и доныне продолжают) жить исключительно в свидетельствах своих противников, от гото-алана Иордана до Прокопия, секретаря восточноримского стратига Велизария, от блаженного Иеронима (о котором еще будет подробно рассказано далее), знакомого с вызванными вандальским нашествием бедствиями лишь по слухам, до галльских клириков – потрясенных по гроб жизнь очевидцев, или, как выражались раньше, самовидцев, ужасов, творившихся при взятии вандалами Дурокортера-Реймса, Торнака-Турне, Атребат-Арраса, Амьена-Амбиана и многих других городов. Даже один из последних поэтов-язычников величественно издыхающего Рима, дважды проконсул (т. е. последовательный правитель двух провинций Римской «мировой» империи – Ахайи и Африки, будущего последнего прибежища вандальского народа-странника) Руф Фест Авиен, отпрыск древнего этрусского рода из Вольсиний, удостоил злодеяния вандалов упоминания в своем географически-историческом стихотворном учебном трактате «Ора Маритима» («Описание морского побережья»). Так вандалы, со своей не просто, так сказать, подмоченной, но прямо-таки загубленной навеки репутацией, начали свой путь в бессмертие – но также в «черную легенду», обеспечившую им прочное место на «темной», или, если уважаемым читателям угодно, «теневой» стороне всемирной истории…

3. «Зинзирих-Рига»

Во всей огромной Римской «мировой» империи долгое время не было, пожалуй, более счастливой и благополучной провинции, чем некогда кельтская Галлия. На протяжении четырех веков оказались забытыми кровавые сражения, данные когда-то Ариовистом и Верцингеториксом римлянам на многострадальной Галльской земле. «Pax Romana», «римский мир» под защитой Римской «мировой» державы, сделал особо плодотворными давние кельтско-римские связи. Связи между гением постепенно почти бесследно исчезнувшего из других областей материковой Европы великого кельтского народа и умелыми управленцами и цивилизаторами из «Вечного града» на Тибре. Пребывая далеко от смут, терзавших италийскую метрополию «потомков Энея и Ромула», но, благодаря построенным ими отличным римским дорогам, не слишком далеко от ее всепроникающего влияния, Галлия находилась на перекрестье всех этих дорог, связывавших сердце империи – Италию – с Испанией и Британией, и то, что сохранилось от тех времен между Оранжем (галло-римским Араузионом) и Э (галло-римской Августой), между Везон-ля-Ромен (галло-римским Васионом) и Фрежюсом (галло-римским городом Форум Юлия), наглядно свидетельствует о не омрачаемом почти ничем, спокойном, процветании средиземноморской культурной жизни, которая не смогла сохраниться так долго ни в одной другой римской провинции.

Когда