Кричать охране он не рискнул – далеко, все равно не успеют. Рука сама собой потянулась к поясу, нащупывая длинный охотничий нож. Бригадный генерал отвернулся от кустов, посмотрел в другую сторону. И тут звук повторился. Омар коротко взглянул на кучку своих охранников, те самозабвенно играли, ни на что не обращая внимания.

«Эти идиоты не услышат даже приближающейся вертушки. Надо завтра же сменить охрану, поставить возле себя профессионалов. Скажу Мустафе, чтобы подобрал», – мелькнула мысль. На миг он даже пожалел, что оставил Мустафе двух своих людей.

Шорох в кустах повторился. Он сомкнул пальцы на ручке ножа и молниеносным движением резко метнул его в темнеющие кусты. Нож не звякнул о камни, не захрустел сухими ветками, он мягко вошел в живую плоть. Бросок достиг своей цели. Короткий звук и тишина – шорох не повторился.

– Вы что-нибудь слышали? – крикнул Омар сидящим возле костра охранникам, те уже смотрели на своего хозяина испуганно, поняв, что проморгали угрозу.

– Сюда и за километр никто не подойдет, хозяин, – с дрожью в голосе отозвался один из боевиков и осекся, испугавшись собственной смелости.

– Что вы здесь делаете? Вам можно доверить только стадо баранов. Это единственное, на что вы способны, – прорычал Омар, выбрасывая накопившуюся злость и страх пережитого.

Охранники переглянулись. Каждый из них боялся возразить, они все знали жестокость бригадного генерала и то, что он никому не прощает промахов.

Он плюнул в их сторону, охрана даже не заметила, куда именно он метнул нож!

«Надо завтра же укрепить охрану».

Но теперь Омар уже знал, что в кустах был не убийца. Не было падения тела, крика.

«Какой-то мелкий зверь».

Первый страх прошел. Он не мог позволить, чтобы охранники почувствовали его слабость, ощутили его страх.

Омар шагнул к кустам сам. Среди сухих веток сверкнула позолоченная рукоять его охотничьего ножа. Еще в раннем детстве, когда он жил в горном селении, вместе со своей семьей, Омар научился исключительно точно на звук метать нож в цель. Этому научил его дед, когда брал с собой на охоту.

Продравшись сквозь колючий кустарник к блестевшей рукоятке ножа, Омар понял, что ошибся, он взглянул на свою работу. Присев на корточки, Омар осторожно вытащил лезвие из безжизненного котенка.

«Тот самый котенок, которого я вытащил из-под завала», – Омар вытер лезвие ножа о сухую траву.

Бригадный генерал к котам испытывал странные чувства. Они были для него в чем-то лучше людей. Это осталось с детства, когда каждую ночь к нему забирался спать пушистый черный котяра – единственное существо, которое ничего от него не требовало, ласкалось просто так.

Он не стал звать никого из охраны, просто забрасал мертвого котенка колючими сухими ветками.

– Что там? – удивленно спросил один из боевиков – неотесанный деревенский парень, продравшись сквозь заросли.

– Не твое дело, – спокойно произнес Омар, после чего заорал: – Пошел вон! – и схватился за рукоятку охотничьего ножа.

Боевик перепугался, оглядываясь, побежал прочь.

– Смотреть. Тут и мышь не должна проскочить, – бригадный генерал отбросил полог и зашел в шатер.

И тут же учуял запах табачного дыма – кубинских сигар. В глубине шатра на ковре под прицелом автомата охранника сидел Загорский. Его запястья сковывали наручники. На ковре лежали плоская жестяная коробочка с сигарами и коробок спичек.

– Он не пытался бежать? – спросил Омар.

– Только попросил спичек, – ответил молодой таджик с «калашом».

– Оставь нас, – Омар указал ему на выход.

Боевик моментально покинул шатер. Загорский смотрел на покачивающийся полог.

– Не боишься оставлять меня наедине с этим молокососом? – спросил военный.

– Чего мне бояться? У него автомат, – Омар присел на край низкого стола, – это ты должен бояться.

– Его я мог обезоружить за пять минут, даже в наручниках. Но меня остановило одно – заложники.

– Ты такой правильный? Значит, я ошибался в тебе. В первую очередь надо думать о себе. Вдруг я решу тебя сейчас убить? А ты мог сбежать. Ты об этом не подумал? – Омар потянулся под стол, извлек бутылку шотландского виски.

– Если бы ты хотел меня убить, то сделал бы это раньше. Значит, тебе от меня еще что-то надо, – Загорский затянулся сигарой, – то, что ты хотел получить, у тебя уже есть.

– Ты профессионал и сообразительный. Таких людей мне и не хватает, – Омар плеснул виски в два стакана, – выпьешь? День был трудный.

– Можно. Только в наручниках я пить не привык.

– Лови, – положив одну руку на золотую рукоять ножа, он бросил второй связку ключей.

Подобрав нужный ключ, Загорский освободился от железных браслетов, которые уже изрядно натерли запястья. Подойдя к столу и взяв предложенный стакан, он не стал искушать хозяина, а вернулся на прежнее место, в угол шатра.

– Не доверяешь? – подполковник перевел взгляд на позолоченную рукоятку ножа.

– Кто тебя знает? Вторую жизнь за деньги не купишь.

– Что еще от меня надо? – подполковник сделал глоток.

– Этого тебе пока знать не стоит, всему свое время, – Омар залпом выпил.

– С заложниками все нормально? – обеспокоенно бросил подполковник.

– За них не волнуйся. Вот я только одного понять не могу, за кого ты так переживаешь: за чужих тебе людей или за свою жену? – Омар поставил пустой стакан на стол.

Не стоило упоминать жену, выражение лица у русского изменилось. Все, чего ему хотелось в данный момент, так это вскочить с места и удушить Омара. Но он сдержался и даже криво улыбнулся.

– Ты получил, что хотел. Отпусти людей, их смерть не сделает тебе чести, – спокойно произнес Загорский.

– Я бы всех давно отпустил на четыре стороны, – лицемерно ответил Омар, – да только неладное на аэродроме происходит. Русские свой коммандос прислали.

Подполковник спокойно воспринял это известие. Сделал небольшой глоток, затянулся сигарой.

– Ты рад этому или нет? – спросил Омар.

Загорский пожал плечами.

– Смотря чем все закончится. Тогда и станет ясно, радоваться или не стоит.

– Темный ты какой-то, – прищурился Омар, – не пойму я тебя.

– Меня понимать не надо, – подполковник подвинул стакан, – если еще нальешь, отказываться не стану.

– А ты от виски не кривишься, – усмехнулся Омар, – русские виски не любят, водку пьют и сигары не курят.

– Жизнь заставила чужое полюбить, – Загорский сбил пепел с сигары в ладонь и высыпал его за полог шатра, – Коран тебе, кстати, вообще спиртное запрещает, а пьешь.

Омар засмеялся: