было ни одного из будущих страхов, то что будем делать, когда снидет Он в раздражении и гневе нестерпимом? Когда сядет на Престол славы Своей и призовет землю от восток солнца и до запад, от всех концов земли и до концов ее, разсудити люди Своя (Пс. 49, 4) и воздать каждому по делам его?

Увы! Что должны мы будем чувствовать, когда предстанем обнаженные и открытые, ожидая, что введут нас в страшное судилище?! Увы, увы! Где тогда будет легкомыслие? Где мужество плоти? Где лживая и бесполезная красота? Где человеческое сладкогласие? Где неотступная и бесстыдная дерзость? Где нарядные одежды? Где сладость греха, подлинно нечистая? Где тогда будут вменявшие в приятность и гной мужей? Где небрежность живущих нерадиво? Где забавы и роскошь? – Все миновалось, все рассеялось как тонкий воздух. Где тогда будут сребролюбие и любостяжательность, и следствие их – немилосердие? Где тогда будет бесчеловечная гордыня, гнушающаяся всеми и себя только признающая чем-то значительным? Где тогда будут пустые и суетные человеческие успехи и слава? Где тогда могущество и самовластие? Где князь, где вождь, где властвующие, где величающиеся множеством богатства и не помышляющие о Боге? Тогда видевши тако, удивишася… и трепет прият я: тамо болезни, яко раждающия; духом бурным сокрушается (Пс. 47, 6-8). Где тогда мудрость премудрых? Где суетные их ухищрения? Увы, увы! смятошася, подвигошася, яко пианый, и вся мудрость их поглощена бысть (Пс. 106, 27). Где тогда премудр; где книжник; где совопросник суетного века сего (1 Кор. 1, 20)? Погибла вся мудрость, брат мой. Подумай, что должны будем чувствовать, давая отчет в том, что соделано нами великого или малого, потому что и за праздное даже слово дадим ответ Праведному Судии!

Что должны будем чувствовать в тот час, если обретем у Него милость? Какая радость обымет нас, отдельно вставших одесную Царя? Что должны будем чувствовать, когда облобызают там нас все святые? Лобзают тебя Авраам, Исаак, Иаков, Моисей, Ной, Иов, Давид и святые пророки и апостолы, и мученики, и все святые и праведные, благоугодившие Богу в жизни сей; все, кого пожелаешь только видеть, сами придут там к тебе, и, объемля, лобызают тебя, радуясь о твоем спасении. Что должны будем чувствовать тогда, в какую неизглаголанную радость придем, когда Царь стоящим одесную Его милостиво скажет: приидите благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам Царствие от сложения мира (Мф. 25, 34)! Тогда, брат мой, приимешь Царствие благолепия, и венец доброты от руки Господни (Прем. 5, 16), и будешь потом царствовать вместе с Господом. Тогда наследуешь те блага, которые уготовал Бог любящым Его, тогда, наконец, будешь уже беспечален, и ни что не станет приводить тебя в боязнь. Рассуди, брат мой, что значит, по сказанному нами, царствовать на небесах, – ибо приимешь… венец… от руки Господни и будешь царствовать со Христом. Рассуди, брат мой, что значит всегда видеть лице Божие, что значит иметь Бога для себя светилом, – ибо тогда не будет тебе ктому солнце во свете дне, как говорит Исаия, ниже восход луны просветит твою нощь; но будет тебе Господь свет вечный, и Бог слава твоя (Ис. 60, 19-20). Вот, брат мой, слышал ты, какая радость ожидает боящихся Господа и хранящих заповеди Его.

Рассуди же после того и о гибели грешных, когда введены будут в страшное судилище. Какой стыд ощутят они пред лицом Праведного Судии, не имея слова оправдания? С каким сожалением увидят себя поставленными ошуюю Царя? Какая тьма падет на них, когда Царь с гневом возглаголет к ним и яростью Своей приведет их в смятение, говоря: идите проклятии в огнь вечный, уготованный диаволу и аггелом его (Мф. 25, 41)? Увы, увы! В какой скорби и тесноте будет дух их, когда все громко станут говорить: Да возвратятся грешницы во ад, вси языцы забывающий Бога (Пс. 9, 18)! Увы, с каким жалобным воплем будут они терзать себя и проливать слезы, когда отведут их на горькие мучения в бесконечные веки! О, какое это место, где плач и скрежет зубом, этот так называемый тартар, которого ужасается и сам сатана! О, какая это геенна огня неугасимого, какой это неусыпающий, ядовитый червь! О, какая это страшная, вечная, всегда продолжающаяся кромешная тьма! О, какие это немилостивые, безжалостные ангелы, приставленные к мукам, потому что укоряют и наказывают тяжко! Тогда мучимые возопиют ко Господу – и не услышит их! Тогда узнают, в какую суету обратилось все, что было в жизни, и как то самое, что почитали здесь приятным, оказалось горьким паче желчи и яда. Где тогда лжеименное наслаждение греха? Ибо нет иного наслаждения – как бояться Господа. Подлинно только это наслаждение; оно, действительно, от тука и масти наполняет душу (Пс. 62, 6). Тогда станут они осуждать самих себя и дела свои, какие сделали. Тогда исповедуют, что праведен Суд Божий. «Слышали мы это, – скажут они, – и не хотели обратиться от лукавых деяний своих». Но, говоря так, никакой тогда не получат себе пользы!

Увы, мне, обремененному беспримерными грехами! Число прегрешений моих паче числа песка морского, и я изнемогаю от них, как от многих железных уз, – ибо нет у меня дерзновения воззреть на высоту небесную! К кому же прибегну, кроме Тебя, Человеколюбец? Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих очисти беззаконие мое (Пс. 50, 1). К Тебе прибегаю, к великой благости Твоей и к благоутробию Твоему. Тебя прогневал я и к Тебе прибегаю по великому непамятозлобию Твоему. Тебя уничижил я и к Тебе прибегаю по великому человеколюбию Твоему и, умоляя, вопию: Отврати лице Твое от грех моих и вся беззакония моя очисти. Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей ради единого имени Твоего (Пс. 50, 11-12). Ничего нет у меня, что мог бы принести Тебе: ни дела доброго, ни сердца чистого, – но, уповая на щедроты Твои, повергаю себя самого, чтобы привел Ты меня в сокрушение и постоянное делание заповедей Твоих, и я не падал бы снова в грех с такой легкостью, но отныне служил Тебе в преподобии и правде все дни жизни моей.