Я сглотнул. Довольно громко. Этот Алан был вооружён почище любого танка. Лазера и плазмы хватило бы за глаза для любой войны не то, что подвал сторожить. Куда ему ещё денша-то? Оружие не новое, но грозное. Не знаю деталей конструкции, но от всех прочих пулемётов деншем отличали два важных качества — очень высокая скорость полёта пули и малый размер патронов. В сущности деншем являлся крупным автоматом с возможностями ручного пулемёта.

— Предыдущая программа отменена. Готов к выполнению новых задач. Загрузка: статус.

И замолчал. Чего ему от меня надо, дошло не сразу. Минут пять понадобилось, что бы понять.

— Телохранитель.

— Загружено. Загрузка: цель.

— Я ёпт…, в смысле, Сергей Шилов.

Глаза Алана полыхнули синим, и брызнули широким, рассеянным лучом голубоватого света.

— Не шевелитесь, идёт сканирование.

Вот так он просканировал мою тушу от пяток до макушки и отдельно просветил своим «глазным» сканером, лицо и ладони.

— Загружено.

Робот отступил и замер возле груды оборудования. Его непонятный пистолет, им самим названный плазменным излучателем, был закреплён на бедре, вероятно на магнитных креплениях. По крайней мере, ничто видимое не удерживало пушку возле его металлического бедра.

Какое-то время я неуверенно переминался с ноги на ногу, оставаясь на том же месте, где только что прощался с жизнью. Смотрел на наследство профессора и думал. О будущем, о том, что уже увидел, о переживаниях своих…, я, оказывается, боялся смерти…

Вот так я познакомился с изобретением Климова, с тем, что изменило не только мою жизнь, но и будущее всего человеческого мира.

Робота я осмотрел более внимательно, едва отпустило очарование момента, и призрак собственной могилы бесследно исчез из мыслей о грядущем. Как выяснилось при ближайшем рассмотрении, я был прав, моё первое впечатление о характере корпуса робота подтвердилось. Усиленный корпус. Обычное оружие его не возьмёт. Глаза машины сейчас сияли синим — у него имелось несколько режимов видения. Конкретно этот назывался рельефным, а цвет окуляров машины характеризовался некоторой особенностью именно этого режима видения. Он сейчас излучал и принимал свет только одной длины волны. И этот свет имел синие цвета.

У этой конкретной модели, на первый взгляд не было изъянов, уязвимых мест, он казался идеальной боевой машиной, значительно превосходящей всё, что мы уничтожили в горах Афганистана. Но только казался. Алан представлял собой трансформер, и его трансформа направлялась не на максимальную эффективность, а на маскировку и компактность. Такая специфика породила уникальные проблемы конкретно этой модели. Некоторые сочленения, меняющие положение при трансформе, не полностью закрывались бронированным корпусом в боевом состоянии. Будь тогда, в горах, такие роботы как Алан, ни один кондор не погиб бы в бою. Один точный залп из тяжёлой винтовки по боковой части корпуса, и он потеряет подвижность, а дальше дело техники: взять в прицел уязвимую точку, выстрелить. Потеря подвижности для такого робота в серьёзном боевом столкновении чистая смерть. Прототип Алан весьма уязвим, если знаешь куда бить. В столкновении с подготовленным отрядом солдат, он не выстоял бы долго, но здесь, в условиях гражданской жизни и отсутствия тяжёлого оружия, даже такой уязвимый робот становился практически непреодолимой силой.

— Всё-таки ты не боевая машина, скорее гражданская…

Сказал я застывшему без движения роботу и нажал кнопку, сейчас очутившуюся у него на затылке, под выступом брони. Пока Алан запаковывался обратно, я вернулся к самому первому кубу, с телевизионной системой. Пора было выяснить, для чего предназначена эта странная система из пяти кубов, соединённых сетью силовых кабелей. История из письма, не впечатляла — очередная шутка профессора в его любимом репертуаре абсолютного абсурда.

Прежде всего, я осмотрел экран. Обнаружились любопытные детали. Монитор, сам экран, плоский, идеально гладкий — судя по всему на жидких кристаллах. Но его толщина говорила об обратном. Складывалось впечатление, что перед тобой древний телевизор с ненадёжным и давным-давно устаревшим кинескопом. Видимых зазоров между этим «телевизором» и нижней частью куба я не увидел, куб и этот ящик являлись единым целым. По крайней мере, не разобрав куб, невозможно было отделить экран от всего остального. Система дисководов, кристаллоскана и других средств, для чтения различных носителей информации, располагалась точно под экраном и так же казалась неотделимой частью куба. Любопытство во мне боролось с осторожностью, но иного способа проверить назначение аппарата я не увидел — я нажал вторую кнопку.

В нижней части куба, что-то щёлкнуло, тихо загудело, куб начал едва заметно вибрировать. Ожила система чтения, что-то в ней переместилось, да так быстро, что я не успел понять, что именно и на передней панели сидирома зажёгся зелёный огонёк. Мгновение и сидиром зашелестел, вращая непонятно откуда появившийся там диск. Толи его Влад там оставил, толи система загружала носители автоматически, без участия людей. Ожил экран.

Моему взору предстала цветущая поляна, залитая лучами золотистого света. Камера снимавшая это, не двигалась, замерев в одной позиции и можно было достаточно чётко разглядеть пейзаж. Явно нереальный. Зелёная поляна, купавшаяся в лучах светила, поросла не только травой, но и десятками удивительных цветов. Почему-то, зелёных, точнее их цвет варьировался от тёмно-зелёного, до светло-салатового, настолько светлого, что они казались почти белыми, лишь слегка подкрашены зелёными тенями. Кроме цветов на поляне имелись и «птички». Маленькие ящерки, с блестящими крыльями стрекоз, порхали с цветка на цветок. Ящерки походили на миниатюрные китайские фигурки изображавшие драконов. Только с крылышками.

Минуты три я их разглядывал, пытаясь понять к чему бы это всё? Работа всей жизни Влада, та, что не должна попасть в руки правительства или бандитов просто телевизионная система способная воспроизводить запись с потрясающей чёткостью изображения? Бред. Что-то тут было не так, и я хотел выяснить, в чём загадка.

Я нажал третью кнопку.

Я только успел отойти на шаг назад, что бы получше видеть экран, как изобретение Влада включилось, явив моим очам усталым, да спьяну красным, то, для чего создавалось. Экран пошёл волной. Жидкокристаллические так обычно не делают. Да собственно вообще никакие экраны так не делают. От удивления я широко открыл глаза и склонился ближе к экранизации фильма о дракончиках упорно косящих под пчёл. Видимость сузилась до размеров экрана и потому, когда началось, я не на шутку перепугался. Мне показалось, что весь мир повело. А затем всё это зыбкое, колыхающееся море предметов которые, вообще-то, колыхаться не умели совсем, ибо заводом изготовителем такое не предусматривалось, бросилось вперёд, прямо на меня. Моей реакции мог бы позавидовать любой ниндзя, так что я успел отскочить, от непонятного нечто. Ноги коснулись пола, и я стал медленно отступать назад. Экран удлинился. Да, именно так: удлинился и этот процесс не прекращался. Более того, он расширился ещё и в объёме. И покинул положенное ему место, быстро надвигаясь на меня. Я бы и дальше отступал и может быть, вообще бы свалил из подвала, но творившееся передо мной чудо страшное, полностью поглотило моё внимание и парализовало мысль. Я не смотрел куда ступаю, в итоге запнулся о кабель и рухнул навзничь, совсем не слабо приложившись затылком о бетонный пол.