Привстав, он огляделся. Хилари сидела чуть в стороне, обняв колени руками и положив на них голову. На ней была блузка, а брюки так и лежали рядом с его вещами. Он не сразу понял, что с ней происходит. Но так подрагивать могли только плечи плачущего человека. Он испугался еще больше. Лучше бы она ушла, тогда у него была бы возможность догнать и вернуть ее, а сейчас он понятия не имел, что делать. Как, должно быть, ей сейчас одиноко и горько. Но ведь она здесь, она никуда не ушла, не бросила его. Значит, ее слезы связаны с чем-то другим. От этой мысли ему стало немного легче, и он потянулся, чтобы надеть брюки.

Хилари или не слышала шороха за спиной, или не хотела, чтобы он видел ее слезы. Поэтому он не стал ничего говорить, а присел рядом с ней, обнял и прижал к своей груди ее голову, Всхлипывания стали громче, чаще и отчаяннее.

— Не плачь, моя хорошая, — тихо прошептал Артур, сцеловывая слезы. — Все хорошо. Правда?

Она замотала головой. Но Артур не понимал, что это значит. Чтобы не трогал ее? Чтобы ничего не говорил? Чтобы не утешал?

— Милая моя, сладкая, я так благодарен тебе, — пробормотал он, чувствуя, как его опять накрывает волна желания. — Мне было так... Я давно... Прошу тебя, не плачь. Я не могу это вынести.

Хилари с силой прижалась к его груди, потом взяла его ладони и положила на свое лицо. Теперь слезы сочились из-под его пальцев. Она мотала головой из стороны в сторону, будто хотела отогнать страхи, мысли, боль.

— Что мне сделать? — простонал Артур. — Я не могу тебя видеть такой несчастной.

— Какой ты глупый... — всхлипнула она и отняла его руки от лица. Потом поцеловала соленые и мокрые ладони. — Я счастлива... Я ужасно счастлива.

— Тогда почему ты плачешь? — не понял он.

— Глупый, — повторила Хилари и засмеялась, продолжая всхлипывать. — Я же говорю, что счастлива, поэтому и плачу. Я так долго ждала тебя...

— Ну, не так уж долго, всего несколько дней, — улыбнулся Артур, польщенный, что может вызывать такие бурные чувства.

Хилари перестала плакать и замерла в его руках. Она уже готова была рассказать ему все, но решила, что сегодняшний день и так слишком переполнен разными словами.

— Я ждала тебя всю жизнь, — пояснила она. — Мне никогда не был нужен никто другой. Ты — мой мужчина. Понимаешь?

— Да. Я понимаю. А ты — моя женщина. Знаешь, мне кажется, что я видел тебя во сне. Я искал тебя. А когда встретил там, в кафе на пляже, успокоился и понял, что наконец нашел.

— Ну, и какой я была в твоем сне? — спросила Хилари, заглядывая в его глаза. Она уже почти совсем овладела собой и только иногда глубоко вздыхала. — Красивой? Умной?

— Глупая... — ответил он и поцеловал ее висок с прилипшими волосами. — Ты была той единственной. И я не интересовался, глупая ты или умная. И даже не помню, красивая ли.

— А это был эротический сон? — не унималась она.

— Я не помню, какой это был сон, — серьезно сказал Артур. — А может быть, и не сон вовсе. Может, мы встречались когда-нибудь?

Хилари замерла. Неужели он...

— Может быть, это было в прошлой жизни? И мы долго и счастливо жили вместе, а потом потеряли друг друга. Я знаю твое лицо, помню твой запах. Когда я дотронулся ладонью до твоей кожи, то будто домой вернулся. Объясни, почему так?

— Это я любила тебя всю жизнь, — тихо сказала Хилари.

Он не мог ее помнить: ни ее лицо, ни ее запах. В те времена вокруг самого привлекательного парня всегда было полно девушек. Они просто гроздьями висели у него на шее. Кто она была, чтобы оставить о себе хоть какую-то память? Одна из тысячи. Глупая, верная, влюбленная поклонница. Только и всего. Шипы запоздалой ревности впились в ее душу. Тогда она не позволяла себе этой роскоши. Как она могла ревновать его? Это было бы сродни заявке на право собственности. Им никто и никогда не владел. А он... Она не знала, любил ли он когда-нибудь и знает ли хоть что-то про эту отраву.

— Разве у тебя было мало женщин? — не удержалась Хилари.

— Много, — спокойно ответил Артур. — Но ни одна из них не была моей. А ты — моя. Тебя Бог создал специально для меня.

Она чуть не закричала. Где же были твои глаза, милый?! Где тот ангел, который должен был вручить тебе этот подарок Бога, как ты говоришь? Почему ты заставил меня так долго жить с человеком, который мне никогда не был родным? Ей хотелось бросить ему эти обвинения в лицо и увидеть, как оно изменится, потому что тогда он действительно узнает ее. Но...

— Артур, мне надо идти, — только и сказала она. — Питер завтра уезжает. Он ждет меня.

— Я не хочу тебя отпускать, — ответил он, но руки разжал.

Хилари вдруг поняла, что Артур никогда не будет ревновать ее к сыну. Он даст ей возможность любить мальчика, не путая любовь матери и любовь женщины. Эта мысль сдавила ей горло, и она опять чуть не расплакалась. Хилари всегда знала, что второго такого мужчины на свете нет. Он тоже для нее Богом создан. Только все равно между ними была какая-то тень неясности. Она должна понять все, что он хотел сказать ей сегодня. Но потом. Все будет потом. А сейчас надо набраться сил и оторваться от его губ, рук, волос, глаз, спины...

— Я провожу тебя, — сказал он таким тоном, что она не посмела бы ему противоречить. — Еще не поздно, ты все успеешь.

— Только, пожалуйста, не дотрагивайся до меня, пока мы будем идти, — попросила она.

— Хорошо, если ты просишь, — удивился Артур.

— Глупый, — засмеялась Хилари. — Если ты коснешься меня, я не смогу от тебя оторваться. А меня очень ждет сын.

— У нас еще будет много времени. Иди к Питеру, — улыбнулся он и подтолкнул ее в спину.

Только войдя в холл гостиницы, Хилари посмотрела на часы. Было около двенадцати. Ей стало стыдно. Питер уже спал. Он так и не дождался ее возвращения. Сейчас она получит весь перечень его претензий от сестры. Хилари вздохнула и пошла к лифтам.

Она осторожно открыла дверь номера. Было темно, только светилось голубое окно телевизора. Значит, Мэри ждет ее. Хилари аккуратно закрыла за собой дверь, но замок щелкнул и ее услышали. Навстречу ей вышла большая темная фигура. Она заслонила телевизор, и Хилари никак не могла понять, кто это. Ей вдруг стало страшно, и она зажала рот рукой, чтобы криком не разбудить Питера.

— Включи свет, — услышала она голос Джоэла. — Питер давно спит. Просто мне хотелось посидеть в темноте. Я даже задремал.

Хилари облегченно выдохнула. Ничего страшного не произошло. Видимо, он пришел после вечеринки, чтобы поговорить с ней, и остался ее дожидаться. Он имел право побыть с сыном вдвоем. Но Хилари очень не хотелось говорить с ним сейчас, после того что было на пляже. Она могла бы вынести любопытство Мэри и упреки Питера, но не деловой разговор с Джоэлом.

— Что ты тут делаешь? — спросила она довольно строго.