– Время, – сказал Прингл – понятие ментальное. Раньше его искали, где только можно, пока наконец не уразумели, что его место – исключительно в сознании. Когда-то это называли четвертым измерением. Помните, у Эйнштейна…

– Эйнштейн не называл время четвертым измерением, – возразил Кейз. – И не тебе, Джейк, об этом судить. Это не измерение, если рассматривать его с точки зрения длины, ширины или глубины. Он рассматривал его, как длительность…

– А это и есть четвертое измерение! – подхватил Прингл.

– Нет! – отрезал Кейз.

– Джентльмены! – вмешался Саттон. – Джентльмены, прошу вас!..

– Ну, ладно, как бы то ни было, – продолжил Кейз. – Этот ваш Майклсон пришел к выводу, что время является не чем иным, как продуктом умственной деятельности, что оно существует только в сознании людей и что за пределами сознания оно лишено каких-либо свойств. Свойствами его наделяют люди.

– Ну, вы знаете, конечно, – опять влез Прингл, – что есть люди, у которых обострено чувство времени. Они с точностью до минуты могут сказать, сколько времени прошло после того, как то-то и то-то произошло. Они отсчитывают секунды не хуже хронометра.

– Итак, Майклсон сконструировал временной мозг, – продолжил Кейз. – Мозг, у которого чувство времени усилено в миллиарды раз. И обнаружил, что с помощью этого мозга можно контролировать время на определенном участке пространства. Что во времени можно передвигаться, переносить из одного времени в другое предметы.

– Этим принципом мы пользуемся и по сей день, – сказал Прингл. – Временной мозг – это очень просто. Устанавливаете рычажок в такое-то положение и тем самым сообщаете мозгу, куда вы хотите попасть, вернее сказать, не куда, а «в когда», а все остальное – его дело. – Он подмигнул Саттону: – Просто, правда?

– Да, – согласился Саттон. – Просто, как апельсин.

– Ну, мистер Саттон, – перебил Кейз. – Что еще вас интересует?

– Ничего. Больше ничего.

– Но это глупо! – запротестовал Прингл. – Так-таки ничего?!

– Совсем немного, если не возражаете.

– А именно?

– А именно – что все это значит?

– Вы собираетесь писать книгу, – сказал Кейз.

– Да, – ответил Саттон. – Собираюсь.

– И хотите, конечно, чтобы она была продана.

– Скорее, чтобы она была напечатана.

– Книга, – сказал Кейз, – это товар. Продукт умственного и физического труда. У нее есть рыночная стоимость.

– Надо понимать, – спросил Саттон, – что рынок – это вы?

– Мы – издатели, – ответил Кейз, – и подыскиваем материал для издания.

– Нам нужен бестселлер, – добавил Прингл.

Кейз подтянул ноги, сел прямо.

– Все очень просто, – сказал он. – Нормальная сделка. Назовите свою цену.

– Называйте любую, – посоветовал Прингл. – Мы не поскупимся.

– Да я и не думал о цене, – обескураженно ответил Саттон.

– А вот мы подумали, – сказал Кейз. – Мы прикинули, сколько вы можете запросить и сколько мы вам можем предложить. Может быть, вас устроит планета?

– Мы могли бы вам предложить дюжину планет, – подхватил Прингл, покачиваясь на стуле, – но в этом нет никакого смысла. На кой черт, собственно, человеку дюжина планет?

– Ну, их можно продать. Или сдать в аренду, – иронично проговорил Саттон.

– Вы хотите сказать, что вас устроила бы такая цена – двенадцать планет?

– Да нет, я не к тому. Просто Прингл поинтересовался, что можно сделать с этой кучей планет, вот я и ответил. Только и всего.

Прингл наклонился к самому лицу Саттона.

– Послушайте, – сказал он, – мы не станем предлагать вам какое-нибудь заброшенное дерьмо в тридесятом царстве! Мы предлагаем вам хорошенькую, уютненькую планетку, без всяких там чудищ болотных, с прекрасным климатом, гостеприимными аборигенами и со всеми современными удобствами!

– И впридачу деньги, – добавил Кейз. – Такой суммы вам хватит до конца дней.

– А планетка-то – в самом центре Галактики! – заискивающе добавил Прингл. – И адресок будет не стыдно сказать.

– Это все меня не интересует, – ответил Саттон.

Тут терпение Кейза лопнуло.

– Черт подери, чего же тебе надо?

– Мне нужна информация, – спокойно ответил Саттон.

Кейз глубоко вздохнул и выдохнул сквозь зубы:

– Ну, ладно. Какая информация?

– Зачем вам нужна моя книга?

– В вашей книге заинтересованы три группировки, – отчеканил Кейз. – Одна из них хочет вас прикончить, чтобы ваша книга вообще не увидела свет. Точнее сказать, они так и сделают, если вы не передадите ее нам.

– Понятно. А вторая и третья?

– Третья группировка хочет, чтобы вы написали книгу, но они не заплатят вам за нее ни гроша. Они создадут вам все условия для того, чтобы вы поскорее ее написали, и будут защищать вас от тех, которые хотят вас прикончить, но денег вы от них не дождетесь.

– Если я вас правильно понимаю, – сказал Саттон, – вы тоже хотите оказать мне помощь в издании книги? Презентация там, и всякое такое?

– Безусловно! – радостно подхватил Кейз. – Мы в этом заинтересованы. И постараемся все организовать на высшем уровне!

– Честно говоря, – добавил Прингл, – мы в этом заинтересованы не меньше вас.

– Мне очень жаль, – сказал Саттон, – но моя книга не продается.

– Назовите любую цену! – рявкнул Прингл.

– Все равно – не продается.

– Это ваше последнее слово? – спросил Кейз. – Окончательное?

Саттон кивнул.

Кейз вздохнул.

– Ну, что ж, – сказал он с тоской, – в таком случае, как это ни прискорбно, у нас нет другого выхода… – он вынул из кармана пистолет.

Психо-трейсер постукивал то быстро, то медленно, как неисправный будильник.

Это был единственный звук, нарушавший тишину комнаты, и Адамсу казалось, что в нем действительно слышится биение сердца, дыхание, ток крови в сосудах…

Он покосился на стопку досье, которую несколько минут назад сбросил со стола на пол в порыве ярости. Потому что ничего в них не нашел. То есть, абсолютно ничего! У всех все было в порядке. Свидетельства о рождении, аттестаты, рекомендации, результаты проверки на лояльность, обследования психиатра – все было в ажуре.

То-то и оно… Никого из персонала не в чем было заподозрить. Никаких оснований. Белоснежная невинность!

И все-таки – кто-то спер досье Саттона! Кто-то ухитрился вырвать Саттона из западни, расставленной у «Пояса Ориона». Кто-то ждал этого часа, зная о готовящемся покушении, и предотвратил его.