Крис вставляет себе в зад ногу, и получается несколько странная картинка. Одна нога в брючине, а вторая – голая. Посмотрел – что-то не больно красиво.

– Дело не в красоте, а в удобстве, – успокоил его Иван, – попробуй-ка их в деле.

И Крис попробовал. Сначала стукнул своей старой ногой, потом второй, новой, а потом ноги сами стали бить степ, или, выражаясь по-русски, чечётку. Улыбнулся Крис и исполнил рэп о том, что когда-то он любил красотку мулатку Джинни с газона Пятой авеню. Всё шло к свадьбе, но потом пришло белое пугало, устроило Джинни в поп-группу певицей в стиле соул, увезло на гастроли, и больше Крис её не видел. Так разные взгляды на музыку разлучили два любящих сердца. Вот такой вот печальный рэп. Такой печальный, что Иван пустил слезу. Да и Крис тоже взрыднул. И глядя друг на друга, стали рыдать в один голос. Причём оба рыдают в ритме рэпа. И вдруг оба слышат голос Глафиры:

– И долго рыдать-плакать будем? Щас твою девку, Мэри эту самую, замуж выдавать будут. За этого старого старика.

Мигом замолкли Крис с Иваном. Что делать? Попробовал Крис выкопать Ивана – ничего не получается. Сел и пригорюнился.

– Слушай, Крис, у тебя друзья есть?

– Друзья есть, только сэр Эшли всех их своими слугами, грифами да секретным оружием запугал.

– А ты им предложи вторые ноги сделать, тогда вы со всеми этими кубытями, тудытями и мабутями сможете справиться. Методом физического воздействия второй ноги на их физиономии.

– Эка завернул! – восхитилась Глафира. – Сразу видно, что тебя умелый умелец смастерил. Русский, так сказать, Кулибин современности. А это я уже здорово завернула. Так что беги, мой чёрный друг Крис, к своим корешам. Пущай вторые ноги себе мастерят.

Помчался Крис в деревню, а Глафира села на плечо Ивану, и оба стали ждать помощи.

– Не волнуйся, Иванушка, – сказала Глафира, – вот возвернётся Крис со товарищи, ослобоним тебя, а там и твою зазнобу вернём.

И не видят, что за всеми их приготовлениями наблюдает со стоящего неподалёку дерева Гриф, верный слуга сэра Эшли.

Блюдёт!

И пока Иван и Глафира ждут помощи от друзей Криса, сэр Эшли уламывает Мэри выйти за него замуж:

– Подумайте, леди, если вы соизволите согласиться выйти за меня замуж, то сразу станете самой богатой дамой острова и владычицей над всеми его обитателями.

– Сэр, как там тебя, Эшли, ведь я ж тебе изменять буду! У тебя от ревности крыша поедет.

– Не понял, леди, как это – «крыша поедет»? Для нас, сэров, это непонятно.

– А вот так, – сказала Мэри, схватила голову-цилиндр сэра Эшли и поставила себе на голову. Ну вылитая Любовь Орлова из фильма «Цирк». И тут же запела. Сама поёт, а цилиндр-голова сэра Эшли ей жалобно вторит. А поёт она о том, что когда богатые старики женятся на молоденьких девушках, то сначала всё хорошо. А цилиндр ей вторит: мол, к её услугам всё. Потом она начинает тосковать, поёт уже Мэри, и может в кого-нибудь влюбиться. «И что тогда будет?» – спрашивает цилиндр. «А вот что», – отвечает Мэри, стукает цилиндр сверху, отчего лицо его перекашивается, а на цилиндре вырастают рога. Сняла Мэри цилиндр-голову с себя и закинула его на тело сэра Эшли. Потрогал он рога, покачал ими.

И тут прилетает Гриф и что-то шепчет на ухо сэру Эшли, размахивая крыльями. Сэр Эшли поднял брови:

– Заговор, говоришь. Готовится, говоришь. Все двуногие, значит. Вот так ситуэйшн… К тому же не успел жениться, а уже рога выросли. – Задумался на секунду, а потом спокойно злобно улыбнулся и обратился к Канаванияме: – Канаванияма-сан, будьте любезны, принесите наше секретное оружие, чтобы укротить эту маленькую леди. А ты, птичка, лети и наблюдай за всем хорошенько. Давайте оба: Канаванияма – за секретным оружием, Гриф – в секретный дозор.

Поклонился Канаванияма, стал рыть песок и извлёк из ямы бутыль. Затем подкинул её в воздух, подпрыгнул и пяткой ударил по донышку. Вылетела из неё пробка, закурился дымок из горлышка, и из него сформировался джинн. Но какой! В лапсердаке, с пейсами, с длинной седой бородой и в котелке. И лицо у него сонное-сонное. Потянулся:

– Ах, как сладко я спала… Спал то есть… – А потом поклонился сэру Эшли и завопил: – О, великий, что прикажешь старому больному джинну?!

– Значит, так, Соломон, прежде всего убери с меня рога.

– Исполняю, великий, – сказал Соломон, сделал пассы, и рога с головы Эшли исчезли и оказались на голове у Канаваниямы.

– Уберите с меня эти украшения, почтенный Соломон, – поклонился Канаванияма, – у меня их быть не может. Так как я никогда не имел дела с женщинами.

И опять сделал пассы Соломон, и рога оказались на голове у Кардинала.

– Ой, кажется, я опять ошибся, – сказал Соломон, сделал пассы, и рога оказались на шлеме у рыцаря Бродерика.

– А что, почтенный Соломон, – спросил сэр Эшли, – совсем убрать рога ты не можешь?

– Совсем не могу, великий, – закон сохранения вещества. Где чего убудет, то в другом месте прибудет. Так что рога убрать совсем невозможно. К тому же эти рога придают достопочтенному сэру Бродерику устрашающий вид.

Пощупал Бродерик рога:

– А что, нам нравится. Хоть сейчас в крестовый поход… Коня!

Сделал пассы Соломон – и Бродерик оказался на коне на палочке и сделал круг вокруг всей компании. А Мэри с удивлением смотрит на всё это дело и собирается улизнуть, не зная, что ей уготовит джинн Соломон.

– Остановитесь, маленькая леди, – протянул руку сэр Эшли, – с острова не убежишь. Соломон, а ну-ка преврати эту несносную девицу в камень до поры до времени. Пока мы здесь не разберёмся с непокорными двуногими.

Канаванияма, Бродерик и Педро вопросительно посмотрели на сэра Эшли.

– Тут мне донесение поступило, что наш закопанный русский друг Иван готовит маленький заговор. Он подбивает деревенских пугал на вторые ноги. И тем самым может нарушить освященную вековыми традициями одноногость.

Бродерик поднял лошадь на палочке на дыбы и взмахнул мечом, Канаванияма сделал несколько выпадов руками, ногой и заорал: «Кия!», а Педро гнусно улыбнулся, вырвал у себя из головы волос, подкинул его в воздух, а затем подкинул в воздух выхваченный нож. И между волосом и ножом завязалась в воздухе кратковременная битва. В результате чего волос оказался изрубленным в мелкие клочья и с горестным вздохом умер.

– Мы рады, – кивнул головой сэр Эшли, – что вы согласны с нами, а мы – с вами. Между нами-мной и вами-вами достигнут так называемый «вы – нам, мы – вам».

– Так от меня, достопочтимый хозяин, – напомнил о себе Соломон, – что требуется?

– От вас, не менее досточтенный Соломон, требуется временно превратить эту маленькую леди… Кстати, дон Педро, попридержите её, а то она, кажется, собирается избежать нашего внимания. Благодарю вас, дон, кабальеро и синьор. Так что, милейший Соломон, превратите её в камень… Или нет. Камней здесь и так предостаточно. Потом разбирайся, кто камень, а кто леди… Превратите её, Соломон, скажем, в птицу… Птицу, которая до разрешения всех наших маленьких недоразумений услаждала бы наш слух эстетическим пением.