Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Встречающие взрослые были вооружены поголовно – кто кривой саблей, кто ружьем. У самого вальяжного – толстяка, превшего в меховой шубе нараспашку, на поясе висела кобура. Толстяк салютовал капитану, остальных проигнорировал, чего пассажиры и не заметили из-за гвалта. Мальчишки орали наперебой:
– Постоялый двор «Отдых в пути» – мягкие постели, вкусная еда, отзывчивые служанки!
– Меняла Риттер – любые монеты на нужные с ущербом для себя и выгодой для вас!
– Купец Барси Мур – лучший посредник на севере! Никаких таможенников, полицейских и прочей бюрократической шелупони.
– Ну что, к отзывчивым служанкам? – осклабился Прух. – Или к меняле заглянем? Слушай, Лексус, мне, собственно, без разницы, куда, но давай хоть чуток расслабимся, а?
– Перебьешься, – пробормотал Верест.
Он поймал за хлястик шибздика, декламирующего гимн какой-то забегаловке с угрюмым названием «Гулять так гулять!», поинтересовался:
– Дом купца Ажена Турбата – проводить сумеешь? – и достал из кармана монету в четверть тулера.
На финише сопляк потребовал еще одну.
– Ты настоящую гони, мужик, а не эту южную подделку! – за что и получил пинка от Пруха, у которого явно портилось настроение.
Дом на сваях ничем не отличался от соседних. Вся колония была застроена однообразно и уныло. Узкие улочки, как одна выводящие к никелемедному руднику, серые коробки на сваях, чахлые огородики, засаженные чем-то, убого напоминающим картошку. Во дворе противно орала женщина. Мужской голос сонно огрызался. Гремели тазы, стучала колотушка; в глубине двора монотонно тявкала собака – просто так, от безделья.
– Говорил я тебе – пойдем на постоялый двор, – скулил коротышка. – Вот и нам достанется, помяни мое слово. Там сущая стервозина…
– Не ной. Инструкция – наш рулевой.
Верест постучал в ворота – деваться некуда. Министр поставил условие без вариантов: никакой гульбы, первым делом контакт с резидентом.
Отворила женщина – если можно так выразиться.
– Мать моя… – ахнул Прух. И в самом деле – если на коротышке природа беззлобно отдыхала, то на этом творении – просто наслаждалась от безделья.
– Добрый вечер, леди, – сглотнув, поздоровался Верест. – Мне купца-посредника Ажена Турбата.
Хозяйка дома уперла руки в бока. Смотрелась она, конечно, сногсшибательно – крохотные глазки на обрюзгшей физии, гладко переходящей в туловище.
Прух куда-то подевался. Ни справа, ни слева его не было.
Хозяйку потеснил мужчина средних лет – тоже не слабачок, с совершенно тоскливой миной.
– Ярга, в дом, это ко мне! – заорал он. Очевидно, в дела мужа хозяйка в наглую не лезла. Опомоив взглядом визитеров, ушла к своим тазикам, а мужчина вытер рукавом пот со лба.
– Слушаю вас внимательно.
– Вы не продаете ковры ручной работы? – сочувственно осведомился Верест.
Мужчина вздохнул.
– Были в начале месяца, когда приходил бриг из Карабара. Увы, кончились… Да и черт с ними, проходите, господа, – он с готовностью освободил проем. – Налево и в дом. Вы уж извините, – он, как мог, слепил улыбку. – Мы тут с женой немного повздорили.
– Да ничего, семья должна быть с кулаками, – улыбнулся Верест. – Есть только два способа командовать женщиной. Но никто их, к сожалению, не знает. Не берите в голову.
Турбат засмеялся.
– Отличная шутка, приятель. Сами выдумали?
– Куда там, – помотал головой Верест. – Классики подсказали.
Украшением стола являлась отнюдь не хозяйка (эта особа, слава всем тутошним богам, еще не опустилась до застолья с мужчинами), а хитро дутый сосуд с солоноватой джиндой – местной самогонкой. Надо отдать должное, неплохой.
После первой хозяин кусками просветлел.
– Кушайте, – разложил он по тарелкам и подтолкнул гостям картошку с какой-то пожилой дичью. – Знал я, что вы прибудете, еще третьего дня получил радио. Встречать не пошел, уж не злитесь, нежелательно. Ни к чему оповещать колонию, будто Турбат кого-то приветил.
– Инструкции насчет нас получили?
– Да, конечно. Во-первых, уточнить легенду – ради вашей и моей безопасности. Во-вторых, усилить команду толковым парнем, знакомым с географией континента – особенно Аргутовыми горами и Залесьем.
– Усилить команду? – удивился Верест. – А зачем?
– Вы что, издеваетесь? – купец сдвинул брови и вновь наполнил стаканы. – Вы куда направляетесь, в Гариббу?
– В нее, – кивнул Верест.
– Не мое, конечно, дело, да и самоубийц я повидал на веку достаточно… Я не знаю, куда вы претесь, но, полагаю, ваш маршрут проляжет через Аргутовы горы? То есть прямиком в задницу к Нечисти. А теперь посмотрим в зеркало и скажем, сколько секунд такие, как вы продержатся на ровном месте? Тебе, парень, я бы дал секунд двадцать, а вот этому долговязому красавчику (Прух обиженно засопел) – и секунды бы не дал.
– А третий нас спасет? – недоверчиво спросил Верест.
– По крайней мере, поможет избежать ровных мест, – уклончиво ответил Турбат. – Его поиск – моя проблема, есть тут пара кандидатур. А вот легенду для любопытных давайте обретем сообща. Как с идеями?
С идеями в этот час было хреново. Пришлось мозговать резиденту. Подумав, он предложил такую схему: коротышке Пруху – роль посредника, скажем, по продаже автоматического оружия в обмен на нефтяную концессию, а Вересту с претендентом – роли охранников при этом «VIPe». Верест поморщился. Прух снисходительно признал, что легенда неплохая.
Тогда Турбат озвучил новый вариант: три туриста-гомосексуалиста плывут из Лагории в Гариббу – исключительно пощекотать нервы. Прух поискал на столе что-нибудь тяжелое, чтобы запустить в агента. Не нашел, принялся разминать кулачок.
Купец предложил третий вариант: претендент не светится, Верест – раненый в схватке с пиратами капитан королевского флота Лагории, следует на излечение в «грязевую ванну» под Сарки (где-то у Гариббы), а Прух при нем как бы медсестрой. Прух вновь начал поиски тяжелого предмета, задумчиво остановясь глазами на ополовиненной бутыли. Резидент быстро исправил «медсестру» на «медбрата», но вариант все равно не прошел.
В финале остановились на первоначальном, хотя никому он не нравился, поскольку изрядно смахивал на провальный.
С претендентом познакомились на следующее утро. Абсолютно нормальный мужик с удовольствием рубил дрова. Чистый дворик, опрятное крыльцо, на крыльце абсолютно нормальная женщина на последнем месяце беременности. От печи, выложенной во дворе, тянуло нормальной человеческой едой.
Вонзив топор в колоду, мужик протянул руку.
– Толмак. Я всё знаю. Не в восторге, конечно, сами видите – Орелия вот-вот разрешится, но, думаю, успеем. Начальство не выбирают.