– Красиво излагаешь, – заметил я. – Ты адвокат или прокурор?

– Бывший нотариус, – сообщила Юлия Феликс. – А почему ты подумал, что мы лесбиянки?

– Ну, не подумал, а язвительно предположил, – возразил я. – Потому что ваши усилия, и, как ты сказала, объединенные, направлены против мужчин. То есть против меня!

– Тоже хорошо сказано, – хмыкнула Юлия Феликс. – Однако я даже не представляла, что все мужчины – это ты! Живое олицетворение девичьих фантазий! Прямо не единичный случай, а конгломерат!

– Отлично подмечено! – воскликнул я. – Но…

– Но Карфаген должен быть разрушен! – неожиданно подхватила Исида.

Мы с Юлией Феликс уставились на нее с интересом.

– В каком это смысле? – спросила Юлия Феликс.

– В том, – заявила Исида. – Вы еще долго будете здесь выкобениваться? Мне, собственно говоря, наплевать, но тогда я пойду в гостиницу и молча приму душ!

– А как же лесбийская солидарность?! – не преминул уточнить я. – Или личная гигиена превыше всего?!

– За этот вопрос ты будешь нести чемодан, – сказала Исида. – Отсюда и до гостиницы. А будешь умничать дальше, понесешь два!

– Ах ты пигалица! – возмутился я. – Сейчас я надаю тебе тумаков!

– Конечно, попытка не пытка, – вмешалась Юлия Феликс. – Но лучше взять чемодан…

– Иначе что?! – насупился я.

– Иначе мы возвращаемся на круги своя, – пояснила Юлия Феликс. – Тебя придется тащить до гостиницы! И теперь не связывая…

– Это еще почему?

– По двум причинам, – охотно ответила Юлия Феликс. – Треснуть женщину ты не сможешь, а вот у Исиды нет подобных морально-этических предрассудков по поводу мужчин.

– Так, значит, вы воинствующие лесбиянки?! – не удержался я от правомерного вопроса.

– Два чемодана, – быстро определила Исида. – Еще остался мой рюкзачок и твоя спортивная сумка. Но сумку можно бросить на берегу…

МУЗА. С ГОДАМИ ЧЕМ БЛИЖЕ К БОГУ, ТЕМ БОЛЬШЕ НАЧИНАЕШЬ В НЕГО ВЕРИТЬ!

– И все-таки вы какие-то странные, – продолжал возмущаться я по пути в гостиницу. – И ведете себя как мужененавистницы, и разговариваете как шпионки.

– Тащи-тащи, – поощрительно пробурчала Исида.

– Я это делаю по чистой случайности. – Я постарался нести чемоданы как можно непринужденнее. – Во-первых, потому что дурак и не могу использовать женщину в качестве верблюда, а во-вторых, потому что таким уродился.

– Ну ладно, – сжалилась Исида. – Давай сюда мой рюкзачок, за самокритику.

– А что касается наших странностей, – добавила Юлия Феликс, – потерпи до гостиницы… Кстати, ты узнаешь школу, в которой мы учились?

Я аккуратно поставил чемоданы на землю и оценил это здание, на которое мне указала Юлия Феликс. Но ничего определенного в моей душе не шевельнулось.

– Кого ты имеешь в виду, когда говоришь «мы»? – Я вытер со лба пот, а сам подумал: «Однако, странно, что по дороге нам не встретилось ни одного человека! Это сиеста или все люди от нас попрятались?!»

– А ведь мы были женаты… – сообщила мне Юлия Феликс. – И, кажется, были влюблены…

– ?!!

МУЗА. БРАК Я ЛЮБЛЮ БЫСТРЫЙ, И ОСОБЕННО НА НОЧЬ ГЛЯДЯ! ИЗВИНИТЕ, ЧТО ВРЕМЯ ОТ ВРЕМЕНИ ГАВКАЮ ВАМ НА УХО, НО БОЛЬШЕ НЕ БУДУ… МОЖЕТЕ ПРОДОЛЖАТЬ…

– А ведь мы сидели с тобой за одной партой, – сообщила мне Юлия Феликс. – И, кажется, были влюблены…

Тут она непристойно разоблачилась, в смысле – сняла футболку и шорты, и осталась в купальнике. Кажется, эти две узкие тряпочки на женском теле называются бикини. В честь ядерного взрыва на одноименном атолле.

– Не думаю, что я был влюблен до такой оголтелой степени, – заметил я, глядя на Юлию Феликс. – Иначе бы непременно запомнил.

Но Юлия Феликс махнула рукой на мое замечание, открыла ближайший чемодан и уложила туда футболку и шорты. А тем временем оставленная без присмотра Исида поступила аналогичным образом – оголилась до единственной тряпочки, потому что изначально находилась в более выгодном положении. Ведь лиф не надевают под топ, верно?

– Я в этой игре не участвую, – объявил я. – Поскольку у нас разные природные доминанты!

– А тебя никто не просит раздеваться до доминанты, – сказала Юлия Феликс. – Можешь просто снять рубашку. Вдобавок ты наглым образом проигнорировал мое заявление о школьной парте…

– Потому что это вранье, – пояснил я, снова поднял с земли чемоданы и уточнил: – Куда прикажете?

– Сюда! – указала мне направление любезная Исида. – Вперед на восток!

Но более веселенького конвоя, как я надеюсь, не видел ни один носильщик, в смысле сопровождающих лиц при переноске багажа. Я даже пожалел, что мы не вселяемся в какой-нибудь «Шератон».

– Вы бы хоть немного прикрылись, – намекнул я.

– От кого?! – изумились они.

Я пропустил это двусмысленное хоровое пение мимо ушей и вернулся к вопросу о школьной парте.

– Еще в самолете я спрашивал, сколько тебе лет, – напомнил я Юлии Феликс.

– Разве? – спросила она.

– А ты ссылалась на хорошенькую ассистентку, – добавил я, поглядывая на Исиду. – И предупреждала, что не надо отвлекаться на ее длинные ноги, а лучше следить за фокусником.

– Да неужели? – озадачилась Юлия Феликс.

– А теперь ты сообщаешь, что сидела со мной за одной партой, – не унимался я, – хотя по фигуре этого не заметно. Еще скажи, что тебе сорок лет. Или сорок пять.

– В том-то и заключается фокус, – рассмеялась Юлия Феликс. – Ты продолжаешь смотреть на ноги!

– Фигура-фигура, – пробурчала Исида. – И ради чего? Чтобы какой-нибудь паразит обратил на тебя внимание, а после – испортил фигуру? Вот недавно встречаю приятельницу, которая всегда гордилась своей фигурой, и замечаю, что бедная девочка слегка, так сказать, поправилась или сильно забеременела! Да вдобавок за ней телепается какой-то прыщавый и самодовольный тип. «Кто это?» – спрашиваю. «Друг!» – отвечает приятельница. «Ничего себе друг! – говорю я. – Ты только посмотри, что он сделал!»

– Тьфу! – подытожил я, и мы прошли еще метров двадцать по пыльной улице.

Мимо заколоченных домиков и одичавших виноградников. Однако Юлия Феликс была права, поскольку я больше внимания уделял ассистенткам, чем главному фокуснику с рогами. И ни разу не поинтересовался – куда же подевались остальные люди. Так происходит со всеми мужчинами или только с гипертрофированными писателями?

– А куда подевались остальные люди? – спросил я.

– Наконец-то, – вздохнула Юлия Феликс, – мы подошли к главной теме нашего сочинения…

– Дяденька, – встряла Исида. – Это не Эйск, как вы изволили выразиться, а самые что ни на есть Помпеи!