Смотреть, как она пересекает комнату, было почти как пройти мимо зеркала. Мы были как брат и сестра. Физически мы и были братом и сестрой – банк клонов в бункере состоял из пяти разных модулей, в каждом из одного генетического стебля росло с десяток оболочек. Сильви оказалось проще всего раскочегарить один модуль.

Киёка подняла руку и взяла новые длинные пальцы Ядвиги, но это движение было нарочитым, почти неохотным. Стандартная проблема с переоблачениями. Феромоновый букет каждый раз другой, а подавляющее большинство отношений, основанных на сексе, строятся на этом.

– Ей конец, Яд. Я ничего не могу поделать. Даже не знаю, с чего начать, – Киёка снова показала на инфополе. – Просто не понимаю, что там творится.

Молчание. Все смотрели на цветную бурю.

– Ки, – я замялся, взвешивая идею. Месяц совместного деКома помог мне частично влиться в команду, но Орр по-прежнему видел во мне чужака. У остальных все зависело от настроения. Лазло, обычно легкий в общении, был склонен к внезапным приступам паранойи, из-за которой мое неизвестное прошлое вдруг казалось ему таинственным и зловещим. С Ядвигой отношения наладились лучше, но во многом наверняка из-за генетического сходства оболочек. А Киёка по утрам иногда была настоящей стервой. Я действительно не знал, как они все отреагируют. – Слушай, а можно как-то запустить расцепку?

– Чего? – Орр, предсказуемо.

Вид у Киёки был невеселый.

– У меня есть вещества, которые могут сработать, но…

– Даже не смей отключать ее волосы.

Я встал с кровати и повернулся к великану.

– А если то, что в них, ее убьет? Лучше, чтобы она была длинноволосая и мертвая?

– Заткни свое гнилое хле…

– Орр, он в чем-то прав, – между нами мягко вклинилась Ядвига. – Если Сильви что-то подцепила с кооператива и ее собственный антивирус не справляется, то для того и нужна расцепка, правильно?

Лазло энергично закивал.

– Может, это ее единственная надежда.

– С ней уже такое было, – упрямо сказал Орр. – В тот раз в каньоне Иямон в прошлом году. Она отключилась на несколько часов, температура крышу пробивала, а потом встала как прежняя.

Я заметил, как они переглянулись. Нет. Не совсем как прежняя.

– Если я активирую расцепку, – сказала Киёка медленно, – не знаю, чем для нее это обернется. Что бы там ни творилось, она целиком в процессе взаимодействия с командным ПО. Вот откуда жар – она должна отключить связь, но не отключает.

– Да. И это не просто так, – Орр обвел нас огненным взглядом. – Она боец, нахер, и она все еще там, все еще борется. Хотела бы отцепиться – уже сама бы это сделала.

– Ага, а может, то, с чем она борется, ей не позволяет, – я обернулся к кровати. – Ки, она же сохранена, да? Память никак не связана с командным софтом?

– Да, есть буфер безопасности.

– И пока она в таком состоянии, обновление памяти отключено, да?

– Э-э, да, но…

– Тогда, если даже расцепка ей навредит, на стеке она будет целой и невредимой. Какой у вас цикл обновлений?

Снова обмен взглядами. Киёка нахмурилась.

– Не знаю, что-то вроде стандартного, наверное. Скажем, каждую пару минут.

– Ну…

– Да, тебе-то это в кайф, мистер, блин, Судьба, – Орр ткнул в мою сторону пальцем. – Вырубить тело, вырезать жизнь своим ножичком. Сколько гребаных стеков памяти ты уже с собой таскаешь? На хрена они тебе? Куда ты их все денешь?

– Вопрос не в этом, – сказал я мягко. – Я только говорю, что если расцепка повредит Сильви, то мы сможем спасти память до обновления, а потом вернуться в бункер и…

Он качнулся ко мне.

– Ты ж ее убить хочешь.

Его оттолкнула Ядвига.

– Он ее хочет спасти, Орр.

– А как насчет копии, которая живет и дышит прямо здесь и сейчас? Перережешь ей горло просто потому, что у нее повреждение мозга, а у нас имеется копия получше? Как поступил со всеми остальными, которых ты не хочешь обсуждать?

Я увидел, как Лазло моргнул и взглянул на меня с новым подозрением. Я обреченно поднял руки.

– Ладно, забудьте. Поступайте, как знаете – я только отрабатываю новую оболочку.

– Мы все равно не можем, Мик, – Киёка опять вытирала лоб Сильви. – Если повреждение слабое, нам понадобится больше пары минут, чтобы его заметить, а тогда уже будет слишком поздно, и оно загрузится в память.

«Эту оболочку все равно можно просто убить, – не сказал я. – Обойдитесь малой кровью, перережьте горло сразу и извлеките стек…»

Я посмотрел на Сильви и закусил язык. Как смотреть на родственный клон-оболочку Ядвиги – словно зеркало, где меня застало врасплох промелькнувшее отражение.

Может, Орр и прав.

– Одно ясно, – сказала Ядвига мрачно. – В таком состоянии нам здесь оставаться нельзя. Без Сильви у нас в Нечистой шансов выжить не больше, чем у кучки мальков. Нужно вернуть ее в Драву.

Снова тишина – все обрабатывали эту мысль.

– Ее можно передвигать? – спросил я.

Киёка скривилась.

– Придется. Яд права, нельзя рисковать и задерживаться здесь. Нужно отступать, и самое позднее – завтра утром.

– Да, и нам бы не помешало прикрытие, – пробормотал Лазло. – Все лучше, чем шестьсот километров до Дравы, не зная, на что напорешься. Яд, какие шансы найти друзей на обратный путь? Сам знаю, что это риск.

Ядвига медленно кивнула.

– Но он наверняка того стоит.

– Придется сидеть всю ночь, – сказал Лазло. – Есть мет?

– А Мици Харлан натуралка?

Она снова коснулась плеча Киёки – робкая ласка на полпути превратилась в деловое похлопывание – и ушла. За ней последовал Лазло, кинув на меня через плечо задумчивый взгляд. Орр стоял над Сильви, сложив руки на груди.

– Даже не думай ее трогать, – предупредил он меня.

* * *

Из относительной безопасности куэллистского поста прослушивания Ядвига и Лазло весь остаток ночи сканировали каналы, выискивая в Нечистой признаки дружелюбной жизни. Они прощупывали континент деликатными электронными усиками, сидели без сна и на веществах в свечении портативных экранов, высматривали сигналы. Мне, наблюдавшему со стороны, это сильно напоминало охоту на подводные лодки, как в старых экспериях с Аленом Мариоттом, вроде «Полярной схватки» и «Глубокой погони». Из-за природы работы деКомовцам нечасто требовалась связь на дальних дистанциях. Слишком высок риск, что перехватит артиллерийская система миминтов или свора каракури-мародеров. Электронные передачи урезались до абсолютно минимального диаметра пробоя, обычно чтобы зарегистрировать добычу. Все остальное время команды в основном молчали.