Уже сунув ногу в стремя, Армстронг задержался, и у Бена снова пробудилась надежда.

– Ты ведь знаешь маленькую девочку по имени Алиса?

– Алиса? Они редко бывают на улице, и Алиса не отходит от своей мамы. Она очень робкая: когда думает, что на нее смотрят, сразу прячет лицо за маминой юбкой, но сама оттуда подглядывает – пару раз я это замечал.

– Сколько ей лет, как по-твоему?

– Года четыре.

Армстронг кивнул и задумчиво наморщил лоб. Бен чувствовал, что за этими расспросами скрывается нечто сложное, превосходящее его понимание.

– Когда ты видел ее в последний раз?

– Вчера, ближе к вечеру.

– Где это было?

– Рядом с лавкой Макгрегори. Они вышли оттуда вдвоем с мамой и потом пошли по тропе.

– А чем торгует этот Макгрегори?

– Он аптекарь.

– У матери было что-нибудь в руках?

Бен постарался вспомнить:

– Да, был какой-то сверток.

– Большой?

Мальчик показал руками какой, и Армстронг убедился, что размерами сверток примерно соответствовал флакону, который он унес из комнаты и сейчас хранил в кармане.

– По тропе, говоришь? А куда ведет эта тропа?

– Да, в общем-то, никуда.

– Так не бывает, чтобы тропа совсем никуда не вела.

– В той стороне только река.

Армстронг замолчал. Ему представилась картина: молодая женщина заходит в аптеку, чтобы купить флакон с ядом, а потом ведет свою дочку в сторону реки.

– Ты видел, как они шли обратно?

– Нет.

– Или… может, миссис Армстронг вернулась одна?

– Нет, я тогда уже был дома, проедал семейные доходы.

Бен был сбит с толку. Он уже сообразил, что дело тут нешуточное, но в чем именно было это дело – догадаться не мог. Он взглянул на Армстронга, пытаясь понять, насколько полезной оказалась его информация. Что бы сейчас ни происходило, Бену хотелось в этом поучаствовать вместе с человеком, который кормил яблоками свою породистую лошадь, носил в карманах стеклянные шарики, имел весьма устрашающий вид, но говорил очень добрым голосом. Однако темнокожий обладатель прекрасной лошади отнюдь не выглядел счастливым, и это огорчало Бена.

– Ты не мог бы показать мне дорогу к аптеке, Бен?

– Я вас провожу.

Когда они шли по улице, мужчина казался погруженным в мрачные раздумья, и Бен, сам того не заметив, также помрачнел и задумался, сознавая свою причастность к какой-то печальной драме.

Так они добрались до маленького кирпичного здания, над запыленным окошком которого кто-то очень давно намалевал слово «Аптека», но с тех пор краска выцвела, и буквы были едва различимы. Человек за прилавком – тщедушный, с клочковатой бородкой – уставился на вошедших. Появление незнакомца его заметно встревожило, но при виде юного Бена он слегка успокоился.

– Чем могу помочь?

– Я насчет вот этого.

Аптекарь мельком взглянул на предъявленный флакон:

– Наполнить повторно?

– Я не хочу больше этой дряни. Думаю, всем пошло бы только на пользу, будь ее поменьше.

Аптекарь уставился на него пустым взглядом, но предпочел обойтись без комментариев.

Армстронг вынул затычку из горлышка и поднес флакон к носу аптекаря. Там на донышке еще была жидкость. Вполне достаточно, чтобы ее резкий запах проник в ноздри и послал срочное предупреждение мозгу. И не было нужды уточнять, чего именно следует опасаться. Запах сам по себе был тревожным сигналом.

Теперь аптекарь занервничал.

– Вы помните, кому это продали?

– Я много чего продаю. Люди покупают вот это… – он кивком указал на флакон, поставленный Армстронгом на прилавок, – для самых разных целей.

– Например?

Аптекарь пожал плечами:

– Травят тлю.

– Тлю? В декабре?

Человечек с притворно невинным видом поднял глаза на Армстронга:

– А кто говорил о декабре?

– Я говорю о декабре. Вы не далее как вчера продали это молодой женщине.

Адамово яблоко аптекаря заходило ходуном.

– Вы друг этой молодой женщины, да? Не то чтобы я ее запомнил. То есть я точно не помню, которая из них… Они заходят, покупают и уходят. Им нужны самые разные вещи. Для всевозможных надобностей. Насколько понимаю, вы не приходитесь ей родным отцом… – Он сделал паузу, но не дождался ответа и продолжил: – Тогда, видимо, вы ее покровитель?

Армстронг был джентльменом до мозга костей, но при необходимости умел предстать в далеко не джентльменском образе. И теперь он по-особенному взглянул на аптекаря, который мигом струхнул.

– Что вы, собственно, хотите?

– Узнать правду.

– Спрашивайте.

– Ребенок был с ней?

– Маленькая девочка? – Он как будто удивился. – Да.

– В какую сторону они направились после аптеки?

Аптекарь указал пальцем.

– К реке?

Тот пожал плечами:

– Откуда мне знать, куда именно?

Армстронг продолжил допрос негромко и спокойно, но угроза в его голосе была недвусмысленной:

– Отчаявшаяся молодая мать приходит к вам со своим ребенком, покупает яд, и вы не задаетесь вопросом, куда она отправится потом и что планирует сделать? Или несколько лишних пенсов для вас важнее любых последствий этой сделки?

– Сэр, если неизвестная мне женщина находится в затруднительном положении, кто должен прийти ей на помощь, как по-вашему? Я или в первую очередь тот, кто ее до этого довел? Если она для вас что-то значит, мистер… мистер Как-вас-там, обращайтесь по другому адресу – к тому, кто ее охмурил и бросил. Это он в ответе за все, а я и знать не хочу, что там случилось. Я простой торговец, мое дело сторона.

– То есть ты невинно сбываешь отраву девчонкам, которым вдруг приспичило бороться с тлей на розах в середине декабря?

У аптекаря хватило такта стыдливо потупить взор, хотя неизвестно, что стало побудительной причиной: чувство стыда или же страх перед непредсказуемым Армстронгом.

– Наши законы не обязывают аптекаря знать повадки садовых вредителей, – только и сказал он.

– Куда теперь, сэр? – с готовностью спросил Бен, когда они снова оказались на улице.

– Думаю, здесь я с делами покончил. На сегодня, во всяком случае. Давай-ка прогуляемся до реки.

По дороге туда Бен начал отставать; походка его сделалась нетвердой. Первым достигнув реки, Армстронг оглянулся в поисках мальчика и увидел, что тот стоит с позеленевшим лицом, опираясь на ствол дерева.