Спокойная сытая жизнь, подпитываемая деньгами чужих людей, все равно оставляла ощущение чего-то временного. Ему так и хотелось сказать матери, что он в этой жизни, которую они вместе с ней себе придумали и устроили, чувствует себя в гостях. И рано или поздно им придется возвращаться в жизнь реальную, где им никто и ничего не должен. Шумен — город небольшой, и уже очень скоро у него появится репутация самого настоящего альфонса. И они совершают большую ошибку, не пытаясь реанимировать свою автомастерскую. Они оба все знали, понимали, но все равно продолжали вести тот образ жизни, к которому привыкли. Магдалена и мысли такой не могла допустить, что она будет работать. Больше того, она стала приглашать соседку помыть полы, привести в порядок квартиру. Окончательно обленилась. И, сколько помнил себя Горги, она всегда вечерами (если не шла, конечно, на свидание) считала деньги. Разложит купюры на кровати и считает, считает, откладывает то на одно, то на другое, что-то записывает в блокнотик своим мелким, бисерным почерком…

Иногда, когда мать была особенно раздражительна, она начинала упрекать сына за то, что он бездумно потратил подаренные ему Мари огромные деньги. А на них можно было купить трехкомнатную квартиру, чтобы потом пускать квартирантов! Или небольшой домик на берегу моря, в районе Созопола, к примеру. Словом, она так сожалела об этих деньгах, словно заработала их сама. А не Горги.

Да, он понимал, что они живут неправильно. Понимал, но все равно ничего не предпринимал, чтобы что-то изменить в своей жизни. Они шли, как представлялось ему, взявшись с матерью за руки, по узкой, катившейся вниз улочке, навстречу неизвестности (точно такую же улицу он видел из окна своей спальни).

Курил и смотрел, как по этой улице скатываются машины, бредут люди. И видел себя и Магдалену на каблуках, опирающуюся на его руку, цепляющуюся за него.

Она цеплялась не столько за него, сколько за саму жизнь. И он понимал это. Как понимал и то, что она ведет себя по отношению к нему противоестественно. Что многие его сверстники уже женились, у них появились дети. И матери его друзей с удовольствием прогуливаются с колясками, в которых лежат их внуки и внучки.

Горги спрашивал себя — чего он хочет сам? Хочет ли серьезных отношений с девушкой, хочет ли он жениться, иметь детей — но ответа так и не находил. Понимал, что пока он никого не любит, а потому и нечего спешить.

Магдалена много времени проводила перед зеркалом. Покупала дорогие кремы, делала себе маски, старалась одеваться ярко, броско, вызывающе. Она все еще была красива.

— Как я тебе? — спрашивала она Горги всякий раз, заканчивая свой туалет. — Хорошо?

— Очень хорошо. Ты — настоящая красавица!

Для Магдалены это был самый драгоценный комплимент. Она целовала сына в щеку, стирала потом ладонью губную помаду с его лица и улыбалась — счастливая, умиротворенная.

Когда же все это началось? Когда они задумали убить Грету? Уж не тогда ли, когда поняли, что с ее появлением в их семье они могут потерять друг друга? Что от Греты так просто не избавишься. Вернее, избавиться, то есть сказать ей, что, мол, Греточка, я разлюбил тебя, — это можно. И она тотчас исчезнет. Сядет на самолет и улетит в свою Москву. Но это самый простой вариант, за которым последуют визиты в Болгарию ее родственников, которые будут ей помогать отвоевывать половину недвижимости.

— Скажи, когда ты женился, чем ты думал? Не мог сразу выяснить, из какой она семьи? Если бы ты все знал, то как-то по-другому строил бы с ней отношения… Мы бы с тобой все спланировали, — ворчала Магдалена.

— Почему ты злишься? Радоваться надо, что она так богата!

— Но ты с самого начала распустил ее! Она командует тобой! Заставляет тебя работать! То пристала со своей автомастерской, то заявила, что тебе нужно заниматься бензиновыми станциями! Кто она такая? Шлюшка московская! Это папочка у нее богатый и умный, иначе он столько денег бы не заработал. А она — никто. Пустое место!

— Да вовсе она не командует… Она хочет как лучше, чтобы я сам деньги зарабатывал, не унижался! Другое дело, что я всего этого не потяну. Ну, не умею я работать, тем более заниматься такими сложными вещами…

— Послушай, ты университет, между прочим, закончил! Мозги у тебя есть. Вот и думай, как тебе дальше жить. Или по указке богатой жены, или так, как ты сам хочешь. Как ты привык. Свободно, понимаешь? Горги, с тех пор как она с тобой, ты стал несвободным! Ты зависишь от нее. Она дурно влияет на тебя. Она тебя порабощает. Она хочет, чтобы ты принадлежал только ей! А как же я?! Она не учитывает, что до ее появления ты тоже как-то жил, у тебя были свои привычки, привязанности… Горги, ты должен поставить ее на место.

— Мама, если кто на меня и влияет, так это ты.

— Горги, не смей со мной так разговаривать! Ну и что — да, она купила нам две квартиры! В Софии же не купила, хоть и обещала! Я тебе больше скажу. Знаешь, что люди говорят? Что она вышла за тебя замуж исключительно для того, чтобы получить европейское подданство. Вот поживет она с тобой в браке пять лет — и обретет право на гражданство. Ты понимаешь, как это серьезно? Тебе нужно, чтобы тебя использовали?

— Ма, ну с чего ты это взяла?

— Так все русские б… поступают!

— Но она не такая! Грета — хорошая, скромная девушка.

— Если она такая хорошая и скромная, то почему же тогда сама не устроилась работать? Почему не продемонстрировала нам эту свою скромность? Вместо этого она выпятила грудь и заявила, что она — Перминова! Важная персона!

— Просто она объяснила тебе, почему не хочет работать официанткой. Ну глупо же было бы ей с ее деньгами разносить кофе и менять кому-то пепельницы…

— И словно в доказательство того, что у нее есть деньги, она принялась покупать квартиры. Вот, мол, вам, подавитесь, так?

— На тебя не угодишь.

— Я не люблю ее. Она раздражает меня! Чувствую, что еще немного, и ты будешь полностью принадлежать ей. Она купит дом где-нибудь на море, она же просто бредит этим домом… Нарожает тебе кучу детей и привяжет тебя к себе окончательно.

— Ма, я тебя не понимаю! То ты говоришь, что она воспринимает наш брак как фиктивный. Из-за гражданства. Чтобы зацепиться за Европу. То теперь ты говоришь, что у нас пойдут дети… Ты сама уже определись, чем тебе так не нравится Грета. Во всяком случае, теперь у нас есть деньги.

— Это не деньги, а подачки! Когда она захочет — переводит на твою карточку деньги, а если забудет — не переведет. А тебе спрашивать ее об этом, просить всякий раз — унизительно… Тебе, вон, Марианна названивает, на море зовет.

Марианна — бизнес-дама, любовница Горги. Точнее, одна из них…

— А ты теперь не можешь ни с кем встречаться. Ты теперь полностью зависишь от Греты.

— Ма, чего же ты хочешь? Чтобы я развелся с Гретой?..

Задавая этот вопрос, он снова спросил себя — чего он желает? Продолжать отношения с Гретой или расстаться с ней, отсудив у нее половину имущества? И тут вдруг он понял, что ему лень даже думать об этом. Лень скрутила его так, что лишила способности думать вообще!