– Боже, я вышла замуж за Шеки Грина[15]. – Но мать вовсю улыбалась.

Они вошли в дом. Отец взял жену за руку.

– Дай я тебе кое-что покажу, – произнес он. – Видишь вон ту железную штуку в углу кухни? Называется плита. Повторяю по слогам – пли-та. А вот эту черную ручку видишь, с циферками по кругу? Так она включается.

– Эл, ты смешней, чем трезвый Фостер Брукс[16].

Но улыбались уже все трое. Отец говорил правду. Мама никогда не готовила. Или почти никогда. Ее кулинарные способности могли бы спровоцировать тюремный бунт. В детстве любимым блюдом Майрона была отцовская яичница. А мать с головой ушла в карьеру. На кухне они собирались, только чтобы читать журналы.

– Что хочешь на ужин, Майрон? Не против китайской еды? Например, из «Фонгс»?

– Отлично.

– Эл, позвони в «Фонгс». Закажи что-нибудь.

– О'кей.

– Не забудь креветки и соус с омарами.

– Я помню.

– Майрон обожает креветки и соус с омарами из «Фонгс».

– Я знаю, Эллен.

– Но лучше напомнить на всякий случай.

– Мы уже двадцать три года заказываем еду у «Фонгс». И всегда креветки и соус из омаров.

– А вдруг ты забудешь, Эл? Мы стареем. Два дня назад ты забыл забрать мою блузку из прачечной.

– Она была закрыта.

– Но ведь ты так ее и не забрал, правда?

– Конечно.

– Вот видишь. – Она повернулась к сыну: – Майрон, садись. Нам надо поговорить. Эл, а ты иди звони в «Фонгс».

Оба мужчины беспрекословно выполнили ее приказы. Как всегда. Майрон и его мать сели за стол.

– Слушай меня внимательно, – начала она. – Я знаю, Эсперанса – твой друг. Но Эстер Кримстайн – отличный адвокат. Если она попросила Эсперансу не говорить с тобой, значит, на то есть причины.

– Но откуда ты знаешь…

– Мы с Эстер знакомы сто лет. – Мать была адвокатом защиты, одним из лучших в штате. – Вместе работали в суде. Она мне позвонила. Сказала, что вмешиваешься в дело.

– Я не вмешиваюсь.

– Точнее, что ты у нее как заноза в заднице.

– Она говорила с тобой об этом?

– Разумеется. Эстер хочет, чтобы ты оставил в покое ее клиентку.

– Я не могу.

– Почему?

Майрон поерзал на стуле.

– У меня есть важная информация.

– Какая?

– Жена Клу говорит, у него была связь на стороне.

– И ты думаешь, Эстер об этом неизвестно? Прокуратура считает, что у него был роман с Эсперансой.

– Погодите-ка. – Это вернулся отец. – Мне всегда казалось, Эсперанса лесбиянка.

– Она бисексуалка, Эл.

– Кто?

– Бисексуалка. Это значит, ей нравятся и мальчики, и девочки.

Отец задумался.

– Наверное, это неплохо.

– Что?

– Помогает смотреть на жизнь с разных точек зрения.

Мама закатила глаза.

– Спасибо, что просветил, Эл. – Она повернулась к Майрону: – Короче, Эстер об этом знает. Что еще?

– Клу разыскивал меня перед смертью, – ответил Майрон.

– Неудивительно. Он хотел нажаловаться тебе на Эсперансу.

– Не обязательно. Клу приходил ко мне домой. Сказал Джессике, что я в опасности.

– По-твоему, он говорил правду?

– Вряд ли. Скорей всего преувеличивал. Но Эстер Кримстайн должна понять, что это важно, разве нет?

– Уже поняла.

– Ты о чем?

– Клу приходил и сюда, мой дорогой. – Голос матери вдруг смягчился. – И сказал нам то же самое, что Джессике.

Майрон прикусил язык.

«Если Клу сказал родителям то же, что Джессике, и запугивал их как раз в тот момент, когда они понятия не имели, что со мной и где я нахожусь…»

Словно прочитав его мысли, отец добавил:

– Я позвонил Уиндзору. Он заверил, что ты в безопасности.

– Он не сказал, где я?

На этот вопрос ответила мать:

– Мы не спрашивали.

Повисло молчание.

Мать погладила Майрона по ладони.

– Тебе многое пришлось пережить. Мы с отцом все понимаем.

Он почувствовал на себе их любящие взгляды. Они знали только часть того, что произошло. Про Джессику. И Брэнду. Но это далеко не все.

– Эстер Кримстайн – отличный адвокат, – продолжала мать. – Предоставь ей делать свою работу.

Снова молчание.

– Эл!

– Да?

– Отмени заказ. Мы поедем куда-нибудь поужинаем.

Майрон посмотрел на часы.

– Только недолго. Мне надо вернуться в город.

– Вот как? – Мать удивленно посмотрела на него. – Кого-то уже нашел?

Майрон вспомнил, что Большая Синди рассказывала про «Догадайся!».

– Пока нет, – ответил он. – Но кто знает…

Фасад клуба «Догадайся!» был как у обычного манхэттенского бара. Кирпичное здание с затененными окнами, на которых полыхала неоновая реклама пива. Над входом висела выцветшая надпись: «Догадайся!» И все. Никаких тебе «Заходи, не бойся». Или «Мы любим извращенцев». Или «Здесь можно все». Ничего такого. В этом заведении легко можно было представить местного клерка, заглянувшего пропустить рюмочку после работы, переброситься парой фраз с коллегами, угостить выпивкой красотку у стойки и, возможно, отправиться вместе с ней домой. Сюрприз, сюрприз.

У дверей его встретила Большая Синди, одетая как «Земля, ветер и пламя»[17]: в смысле, как все ее участники сразу.

– Готовы?

Майрон неуверенно кивнул.

Когда Большая Синди толкнула дверь, он задержал дыхание и нырнул вслед за ней. Внутри все оказалось совсем не так, как ему представлялось. Майрон ожидал увидеть что-то… скажем так, сумбурно-сумасбродное. Вроде сцены в баре из «Звездных войн». А тут царила та же мутная и унылая атмосфера, как в любом заурядном «баре для одиноких». Кое-кто красовался в пестрых нарядах, но преобладали «хаки» и деловые костюмы. Попадались и совсем экзотичные экземпляры: любители черной кожи, трансвеститы в женских платьях, знойные дамочки, обтянутые алым латексом, – но в наше время таких встретишь в любом ночном клубе. Да, кто-то устроил маскарад, но, если уж на то пошло, когда идешь в бар для одиноких, та или иная маска напрашивается сама собой.