В тот день на нее никто не напал. На пороге общежития она убрала зонтик, сняла очки и протерла линзы платочком. А не такая она и страшная. Семь смертных грехов — это чересчур. От силы четыре.

Увы, до полуночи Евгений по голове не получил. Мало того, опоздал на последний автобус. Ночевать в отделе на стульях не хотелось — вопли и стенания задержанных не самое лучшее снотворное. Домой пришлось ехать на ночной электричке. От расстройства за бездарно потерянный день хотел закурить, но спички промокли. Стоя на платформе в ожидании состава, он с грустью смотрел на зеленый семафор, горевший в ночи странной звездой. Потом загорелся красный свет. Прямо как в жизни — либо разрешено двигаться вперед, либо запрещено. Сегодня путь закрыт.

На следующий день он отправился к Ларисе. Специально не созванивался, решил подождать возле общаги. Предстоящий разговор не продумывал, сориентируется по ходу. На всякий случай захватил из картотеки несколько фотографий, в том числе Забавы. Кто знает? Может, тот переквалифицировался из карманника в грабителя? Конфет не покупал — визит чисто служебный. Хотя, может, и надо было. Для создания доверительной атмосферы, как советуют учебники по криминальной психологии. Да и просто подкормить. А то в голодный обморок загремит.

Последствия вчерашней ловли на живца сказались незамедлительно. Насморк, головная боль и подавленное состояние, но, как говорится, нет времени болеть.

Сегодня она немного задержалась. Прошла мимо него, не заметив, погруженная в свои мысли.

— Лариса…

— Ой… Здрасте! Вы нашли Гошу?!

Другого вопроса он и не ожидал.

— Нет пока… Ищу. Хотел кое-что уточнить. Можно к тебе? — Он перешел на «ты» для создания неофициальной атмосферы.

— Конечно… Только у меня не прибрано. Сегодня проспала, не успела.

— Не волнуйся. У меня тоже не прибрано.

Они поднялись на пятый этаж пешком — лифт был украден. Месяц назад, проходя практику в отделе, Женя выезжал на эту заявку вместе с дежурным опером. Вахтер божился, ежесекундно крестясь, что ничего и никого не видел. Правда, он выходил в туалет на несколько минут. Кому мог понадобиться лифт, так и осталось загадкой. В любом случае, материал списали в архив за отсутствием состава преступления — опер раздобыл справку, что срок годности лифта давно истек, и он ничего не стоит. А стало быть, налицо покушение на негодный объект.

Перед дверью в комнату Лариса попросила немного подождать. Ей надо прибрать. Через три секунды Женя услышал в щелку рассерженный шепот студентки: «Пошли прочь! Пошли!..» Вряд ли она гоняла динозавриков. Скорее, тараканов. Они не вымрут.

В комнате оказалось еще три койко-места. Над каждым веревочки с сохнувшим бельем. Женским бельем. Не кружевным. Соседки где-то болтались. На общем столе — старенький кассетник и стопочка кассет. «Ласковый май», «Мираж», «Комбинация». Толстый, отожравшийся на студенческих харчах таракан лениво, без тени смущения полз по висевшему над Ларисиной тахтой плакату свежего фильма «Красотка». В районе рта Джулии Робертс он остановился и зашевелил огромными усами.

— Пошел вон, — она смахнула насекомое конспектом и принялась снимать с веревки белье. — Извините… Это из-за соседок. Они из Казахстана. Гастарбайтеры. У них там таракан — священное животное, мол, они селятся только в экологически чистых местах. Я купила мелок, так они меня чуть из комнаты не выкинули. И коменданту не пожалуешься — я бесплатно живу, а они за деньги. Меня скорее выселят, чем их…

— Так, может… Я посодействую? — памятуя о психологии, предложил участливый сотрудник правоохранительных органов. — Они легально в Великобельске?

— Не знаю даже… Я не спрашивала.

— Ничего, я сам спрошу. Заодно у коменданта — на каком основании селит в гособщежитие посторонних, да еще за деньги?.. Пускай катятся вместе со своими священными животными в экологически чистое место.

— Ой, не надо… Меня тогда точно выселят.

— Хозяин — барин… Я что зашел… Вот, посмотри. Может, узнаешь кого?

Он протянул фотографии судимого элемента. Она сняла очки и принялась рассматривать прекрасные лики преступивших закон граждан. А Женя принялся рассматривать ее.

Да, очки ей не идут совершенно. Либо надо сменить оправу. Но даже без очков до Джулии Робертс далеко. Косметика бы не помешала, прическу подрихтовать, маникюр сбацать. Брекеты рано или поздно снимет. Опустил глаза на ноги. Стройность оценить не удалось — длинная юбка закрывала обзор. Заметил заштопанную дырочку на колготках. И опять почувствовал то странное тепло, что накануне в магазине. Представил, как она зашивает, как смотрит на свет — не заметна ли штопка?.. Тьфу, бред какой. Какие колготки? Он сюда не за этим пришел… Он сейчас не мужчина, он коп.

— Ну, что?

— Нет… Вот этого я в автобусе часто вижу, — указала она на Забаву, — хороший человек… Ой, а он тоже бандит?.. Никогда бы не подумала. Старушкам всегда зайти и выйти помогает…

«А потом старушки бегут в отдел… Помощничек хренов».

— Точно никого не узнала?

— Нет, тот помоложе был. А здесь все старые…

— Жаль, — Евгений забрал фотографии.

— А ДНК вы еще не проверили?

— Что? Ах, ДНК… Нет, не проверил… У эксперта очередь на месяц…

Лариса ничего не ответила, но Жене показалось, что тараканы под плинтусами заплакали.

И совершенно бессмысленно сейчас намекать на встречное заявление. Даже если упасть в ноги и сказать, что у него будут большие проблемы. Не поймет. Какие проблемы, если Гоша через два дня сдохнет?

Он чихнул, едва успев прикрыть рот. Достал из куртки влажный платок.

— Простудились?

— Да, немного… Вчера.

— У меня есть хорошее средство. Мама делала… Просто я тоже с насморком часто мучаюсь. Принести?

— Давай, — не отказался сопливый коп. Лекарство действительно не помешает, да и общение продолжится.

— Сейчас, — она вышла в предбанник, где урчал холодильник времен Карибского кризиса.

«Хоть женись… Ага, уже бегу… А потом что? Развод? Если на каждой потерпевшей жениться, чтоб она заяву забрала, придется заводить при отделе гарем. Да и кольцо обручальное — это же не простое украшение. А серьезное решение двух сердец. Нет, господа начальники… Свадьбы не будет!»

Лариса вернулась с майонезной баночкой, до половины заполненной какой-то коричневой мутью. Во второй руке держала пипетку.

— Вот. По две капли в каждую ноздрю. Там все натуральное, не волнуйтесь. Эвкалипт, чеснок, галазолин, ортофосфорная кислота… Все сразу пройдет. Пипетка чистая, я вчера кипятила.

Он закапал. Дышать сразу стало легче.

— Спасибо, Лариса.

— Не за что. У меня мама травница. Очень хорошая. Даже раковых больных поднимает. С четвертой стадией. Плохо, денег ни с кого не берет. Люди сами предлагают, а она не берет. Я считаю, любой труд должен оплачиваться.