— Мамочка, помоги и мне спуститься, — попросила Машенька.

— Что такое? — изумилась Дарья. — Тебе тоже не нравятся клоуны?

Машенька спрыгнула в объятия матери и скорчила гримаску.

— Я хочу быть внутри шатра, а не на дереве.

Слова дочери ранили Дарью в самое сердце.

— Прости, милая, но мы не можем себе это позволить.

— Я знаю, — грустно вздохнула Машенька.

Девочка повисла на шее мамы, обхватила ее талию ножками. Машеньке явно хотелось подольше задержаться в крепких, любящих объятиях.

— Ты так сильно расстроилась из-за праздника? — проворковала Дарья, не позволяя дочери соскальзывать вниз.

— Нет, мамочка. Ты намного лучше, чем все циркачи на свете…

Слабая улыбка осветила лицо счастливой матери, отразилась в ее глазах.

— Хочешь, я донесу тебя до нашей комнаты? Тебе пора пообедать и передохнуть.

Машенька сладко зевнула и положила голову на плечо матери. Другого ответа Дарье и не требовалось.

Добравшись до маленькой кухни, Дарья ссадила Машеньку на стул. Подошла к плите, приподняла крышку огромной кастрюли.

— Похоже, отбытие Веры не только расстроила наших друзей, но и утроило их аппетиты, — посетовала она и взялась за половник. — Надеюсь, нам этого хватит.

Половник с глухим звуком опустился на дно жестяной емкости. От сваренных няней щей в кастрюле осталась жалкая капля, в которой сиротливо плавали несколько капустных обрывков.

Дарья налила суп в плошку: остатков едва хватило на одну порцию.

— А как же ты? — поинтересовалась Машенька, когда мама поставила перед ней подогретый обед.

— Ничего, я не голодная, — как можно правдивее отозвалась Дарья. — Кушай на здоровье.

Девочка недовольно поморщилась, подцепила ложкой чудом затерявшийся в супе ломтик картошки.

— Я знаю, что ты любишь, когда в щах много гущи, — улыбнулась Дарья. — Но сегодня придется довольствоваться этим.

Машенька согласно кивнула и энергичнее заработала ложкой.

Наблюдая за дочерью, Дарья не спеша отламывала от буханки кусочки хлеба и неторопливо отправляла их в рот. Конечно, можно было заглянуть к Франсуа: несмотря на свою чванливость, шеф-повар все же позволял прислуге доедать то, от чего воротили нос его подмастерья. Но идти в большую кухню сегодня Дарье не хотелось. Слишком там было шумно, суетно. А после истории с Золотинкой она вообще старалась не употреблять в пищу незнакомые продукты.

Утерев ладошкой рот, Машенька отставила в сторону пустую тарелку.

— Готова идти спать? — поинтересовалась ее мама.

— Да, — согласилась девочка, широко зевая. — А чем мы займемся потом, после сна?

— А чем бы тебе хотелось? Выбирай: пока хозяин здесь, наши услуги Вареньке не понадобятся.

— Мы так давно не выбирались из дома… — пожаловалась малышка.

— Разве?! — удивилась Дарья. — Мы каждый день гуляли в саду.

Машенька задумалась, подыскивая подходящие слова.

— Понимаю, — нашлась Дарья, — тебе хочется побывать где-то кроме усадьбы?

Лицо Машеньки засияло как начищенное серебро.

— Да, мама.

— Как насчет прогулки по магазинам: мы давно собирались приобрести для тебя новую одежду. — Дарья придирчиво осмотрела чистые, но порядком заношенные шорты дочери и выцветшую майку. Все это она купила почти месяц назад, получив от хозяйки первое жалование. — Да и мне не помешает иметь хоть одну смену белья.

Машенька осмотрела наряд, успевший с ней сродниться; поскребла ногтем по изображению Микки Мауса на майке, счищая прилипшую к нему ягодку.

— Мне и так хорошо…

— Тогда придумаем что-нибудь другое: как тебе идея отправиться в лес за малиной? Мы можем попросить у Франсуа сахар и сварить вкусное варенье на зиму. И тебе, и Вареньке оно пригодится после прогулок на морозе.

— Здорово! — восхищенно заявила Маша и поцеловала мать в щеку. — Это как раз то, о чем я мечтала.

— Соскучилась по свободе, моя пташка?.. — Дарья не смогла сдержать улыбки. — Хорошо, так и поступим. А пока спать!

Но в комнате Машу и Дашу ожидал небольшой сюрприз. Не успели они подойти к своей двери, как расслышали посторонние голоса, доносившиеся из спальни.

Дарья приоткрыла дверь, просунула в образовавшуюся щель голову. Первое, что она увидела, это две фигуры, занявшие их кровать. Варю и Виктора она узнала сразу: одного — по пушистой макушке, выглядывавшей из-под одеяла, другого — по сильным рукам с длинными пальцами пианиста.

Осторожно закрыв дверь, Дарья вновь повела дочку на кухню.

— Ничего, сегодня мы поспим здесь, — предупредила она Машу.

Дарья расстелила возле плиты потрепанное одеяло — то самое, на котором сидели девочки, дожидаясь, пока она закончит с готовкой.

Машенька слишком устала, чтобы возражать. Она уснула прежде, чем ее золотистая головка коснулась не слишком мягкого ложа.

Закрыв дверь кухни изнутри, Дарья легла рядом с дочерью. Но ей не спалось: приезд Виктора вновь выбил ее из колеи. От хозяина ее отделяли лишь несколько комнат — такой пустяк для воспаленного безудержной страстью воображения.

Минуты шли, но успокоение не приходило к Дарье. Ее не покидало ощущение того, что расстояние между ней и хозяином все сокращается. И вот она стала различать в коридоре шаги, приближающиеся к кухне. Показалось?

Раздался тихий, но настойчивый стук в дверь.

— Вера?.. — спросил голос Виктора. — Ты здесь?

Дверная ручка несколько раз повернулась, но запор не позволил двери распахнуться.

— Эй, кто там прячется, отзовитесь? — вновь окликнул хозяин особняка. — Веру не видели?

Разбуженная шумом, Машенька проснулась, сонно потерла глаза кулачками.

— Тсс… — предупредила девочку ее мать.

Виктор не ушел: запертая изнутри дверь насторожила его. Он еще раз подергал ручку и приказал:

— Немедленно отоприте!

По примеру дочери Дарья сунула в рот большой палец, покусала ноготь. Как быть? Открыть дверь и откровенно поговорить с Виктором? Как отреагирует на это Ангелина? В чем обвинит ее? Если Виктор усомнился в собственной тетке, то разве поверит он какой-то там няне?..

Дарья прочистила горло, приподняла подол и приложила его край к носу и рту.

— Веры здесь нет! — Голос ее стал низким и сопящим.

— А Вы кто? — поинтересовался Виктор.

— Кухарка: готовлю еду для слуг.

— Ясно… А почему закрыта дверь?

— Еще я варю ячневую кашу для сторожевых псов и добавляю туда рыбу. Франсуа не терпит, когда такие запахи достигают его кухни.