Они очень мило общались. Я, оказывается, была все это время счастлива... Доля правды в этом присутствовала. Однако львиную долю он умолчал. Родная женщина о многом спрашивала. Интересовалась каждой мелочью. Я знакома ей. Лишь она одна меня знает... Она, и, судя по тому, что я читала, он. На какую-то секунду моё лицо даже отобразило тень улыбки... Я не вернусь в университет. Нет Эви, местной звезды, уверенной в себе на 100%. Нет даже остатков той оболочки... Чувствую себя калекой. Которой и являюсь. Разбитой в щепки. И это... Он меня разбил. Но, самое жуткое! По большей части возвращаться в комнату общежития мне не хочется, потому что я не знаю, что сказать. И больше всего боюсь... Что после моего рассказа Артёму будет грозить заслуженное наказание.

Получается, дорога у меня одна. Мне правда хотелось сейчас вернуться в отчий дом. Последнее письмо... Прочту, и закажу билеты. Кажется, сейчас он не станет мне препятствовать. Так будет правильно. Так будет легче. Раз и навсегда вычеркнуть его из моей жизни. Пальцы дрогнули, когда развернула сложенный вчетверо лист. По веках скатились слёзы...

"Мы с твоим отцом сошлись. Надеюсь, ты за нас порадуешься..." - Судя по всему, на это Любимый ответить не успел. Этот выродок... Избивавший мать, державший меня часами запертой в шкафу - вернулся. Нет... Этого я точно не выдержу. Дура! Какая дура! Такая, как и ее непутёвая дочь... Которой теперь некуда возвращаться.

☆☆☆☆☆

Я не вижу, но глаза мои больше не отражают жизнь. Бреду по коридору, медленно перебирая босыми ногами по прохладному полу. Не смотрю по сторонам. Да мне и дела нет - увидит, или нет. Словно живой труп. Прошла мимо спален. Вокруг тихо... Хочется спать. Хочется покоя. Но здесь я не остановлюсь. Нет места мне в этих теплых комнатах. Я появилась в этом доме пленницей. Игрушкой, которую разбирали на кусочки, а потом, забавы ради, собирали обратно. Пусть так и будет впредь...

Первый этаж... Минус первый. Сама спустилась в подвал. Отворила тяжёлый засов и вошла, оставив лишь тонкую струйку света в щёлке. Бетон. Стены. Царапки... Подошла ближе к произвольному календарю, и провела по отметинам пальцами. Вот столько дней... Присела рядом. И легла. Прямо на пол. Свернулась калачиком... Прикрыла глаза. Мне больше некуда идти. Стала проваливаться в сон... Прежде, чем бессознательность накрыла окончательно, вспомнила слова знакомой с детства песенки. "Лондонский мост рушится... Моя леди...".  Живот тянул. Но эта боль в душевной агонии таяла. Нет больше жизни, раз я сама решила похоронить себя живьём.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Артём

Одна ночь! Одна долбаная роковая ночь! Стечение обстоятельств! Судьба?! Или злой рок?! Что именно изменило наше счастье?! Что или кто?! Отморозки, ворвавшиеся к нам в жизнь или я, похитивший и издевавшийся над девушкой, которую полюбил всем своим существом?!

В тысячный раз задаюсь вопросом и в тысячный раз не нахожу ответа - зачем?! Зачем, сука?! Зачем я сделал это с ней?! Она же всё для меня! Как теперь жить, зная, что она ненавидит?! Что никогда не простит?!...

Шёл второй день. Второй день добровольного затворничества в подвале. Второй день, как я прихожу, приношу поесть, пытаюсь поговорить. Вымаливаю прощение, стоя на коленях, целую руки, валяюсь в ногах, а в ответ - тишина! Пустой взгляд сквозь меня! Я старался не думать о своей жестокости. Забыть... Второй день, как моим другом стал алкоголь. Друг и помощник в попытках забыться и освободиться от порочной, темной стороны своей натуры. Желание быть с ней, обнять, утешить, творили с моим подсознанием невероятные метаморфозы. Во время пьяного сна мозг не выпускал её образ в тот момент, когда к ней вернулась память. Я давно выбросил всё, что связано с тем мной. Надо было забить намертво этот подвал, в котором я мучил её.

- Ты обещала любить! Чтобы не случилось! - Орал я в пьяном угаре. Подходил, обнимал, раскачивая в своих руках её худенькое тело. - Прости, детка! Прости! Я искуплю свою вину, свою жестокость... Я все сделаю для тебя! На все пойду ради тебя! Позволь... Позволь быть рядом и всю жизнь я буду делать тебя счастливой.

- Обещание... - Впервые после всего, она взглянула на меня. - Обещание дают человеку... Не хочу слышать это дерьмо о любви! Нет её! И не было, слышишь?! Не. Было.

- Как не было?! Я поперхнулся этой фразой. Схватил её за плечи и притянул к себе, впиваясь страстным яростным поцелуем. Терзая губы, посасывая язык, готовый сожрать, расствориться... Злость, на себя, на неё, ненавидящая и презирающая, лишающая рассудка, затопила душу. Безрассудно пытался возбудить, опротестовать ее слова, подчинить себе снова... Эви обмякла в моих руках. Она и не пыталась сопротивляться, или отвечать мне. Я снова поддался мраку своего сознания, своей темной душе...

Отстранился. Отпил из горла обжигающее пойло. Уставился на дверь, рассматривая железный засов. Осмотрел мрачные стены, взгляд натолкнулся на царапки: это дни, проведенные Эви в этом кошмаре. Я закрыл глаза, глубоко вздохнул, поднял веки и застыл. В ужасе от самого себя, вспоминая всё, что я делал с ней. Бутылка полетела в сторону двери. Звон стекла. Я босиком прошел по полу, по осколкам, не обращая внимания на алые капли. Я потерял ощущение реальности. Шаг. Я закрылся руками, словно защищаясь от удара. Ещё один шаг. Я не мог дышать. Ее запах проник в мои ноздри обжигающим память огнем. Не в силах больше бороться с отчаянием, упал на колени, с безумством втягивая родной запах.

- Детка, ты наполнила мою жизнь смыслом, без тебя я был на краю пропасти. Я знаю, что заслужил это. Знаю! - Кровь из-под моих порезанных ступней окрасила пол. - Я тебя никогда не отпущу, - как заклинание пообещал я. Обернулся. Посмотрел на неё. Не смотрит... Понурые плечи, склоненная голова, разочарование во всём - вот чего я добился! Она не простит! Никогда не простит!

Бежать... Бежать от неё... От своей любви, от безмолвного безразличия, от боли в сердце...

☆☆☆☆☆

На улице шел дождь. Мрачные тучи соответствовали моему настроению. Капли стекали за шиворот, охлаждая разгоряченную кожу. Рубашка насквозь промокла и прилипла к телу. Меня охватил озноб, мешая сосредоточиться. Стуча зубами, шёл по мосту, горя желанием кинуться в воду и сдохнуть. Забрался на парапет, раскинул руки в стороны и широко открыл глаза. Темная река влекла, манила, обещала успокоение, раскрыв свои объятия...