Люди стояли, онемев от ужаса, внимая говорящему ослу, и некоторые даже начали становиться на колени и молиться новому пророку. Люди, как и домашние животные, тоже падки на необъяснимые чудеса и легко начинают верить всему, что производит на них сильное впечатление. А видимое и слышимое ими, действительно впечатляло, ибо осёл разошёлся не на шутку, продолжая «вбивать осиновый кол» в исполнение замыслов Соломона, подводя всё ближе и ближе «новоявленного бога» к человеческой виселице.

И если бы команда полицейских не повалила осла на землю, не накинула бы ему на голову мешок и не уволокла бы в участок, то через несколько часов такой проповеди у осла было бы в городе немало учеников, сочувствующих новой религии и новому богу.

Как читатель уже догадался, осла этого звали Савл, и появился он здесь не случайно. Его появление – это был удар, который спланировала и нанесла собака с человеческим разумом по имени Джесси.

Савл не сопротивлялся, а только продолжал выкрикивать: «Я должен! Я обязан!».

Остальные полицейские быстро оттеснили и рассеяли собравшуюся толпу горожан, призывая их разойтись по домам. Несколько суеверных и сердобольных женщин пытались защитить бедного ослика, но полицейские их быстро урезонили, применив физическую силу.

А город уже бурлил и строил домыслы. В принципе, начинался религиозный психоз, который вот-вот мог перерасти в панику. Предсказания Савла о конце света и о приходе нового бога – свирепого, беспощадного – стали сверять с мудрыми человеческими писаниями инаходили в них сюжеты, похожие на текущие события.

Некоторые скептики пытались возразить, что у данного «божества» есть вполне человеческие имя и фамилия и, что эти имя с фамилией носят местный, вполне земной характер, но и на это у верующих находились возражения и примеры из какого-нибудь священного писания. Многие, особенно женщины, уже стали считать: раз Соломон Гросби смог научить животных говорить и, что самое главное, верить в Бога, то он и есть – Мессия.

Половина города стала готовиться к Страшному суду и уже собиралась организовать молельный ход на поклон к новому богу – Соломону Гросби.

От полного религиозного безумия город спас шериф. Человек умный, образованный, он любил изучать различные науки, и поэтому в душе был немного атеистом. Во всяком случае, в его характере была черта – всё подвергать сомнению. Поэтому он и стал хорошим шерифом, который надёжно охранял вверенный ему общественный порядок.

Но даже для него появление Савла и проповедь, которую тот прочёл, стали интеллектуальным шоком. Плюс ко всему, Джон Уайт, а именно так звали местного шерифа, прекрасно знал обоих персонажей данной истории: как Соломона, так и Стива.

В услышанное от какого-то осла, разум Джона Уайта поверить отказывался категорически. Он хотел отложить принятие всяких решений по этому вопросу пока его ум «не придёт в себя» и этот дурман сознания не рассеется. Но ситуация в городе накалялась с каждой минутой и могла выйти из-под контроля в любой момент. Уже появилась информация, что в городе создаётся новая религиозная община, члены которой готовы ради милости нового бога и спасения своих душ рушить традиционные церкви, а затем массово покончить жизнь самоубийством. Несколько истерических девиц, ворвались в церковь и устроили пляски в алтаре, проклиная власть, но прославляя Соломона Гросби и пророка его, осла.

Поэтому, отложив обед до лучших времён, шериф с подручными отправился допрашивать задержанного осла.

Савла бросили в одну камеру с Евклом, которого шериф застал забившимся в угол и с ужасом смотревшего на лежавшего на полу с мешком на голове и что-то бормочущего по-человечьи осла. Евкл действительно находился на грани умственного помешательства от такого соседства.

Теперь в его показаниях мало кто сомневался. Но и выпускать раба до выяснения всех обстоятельств дела шериф не собирался. Раб был вещью, имуществом, собственностью, а значит, должен быть возвращён его владельцу. А так как в существовании Стива возникли сомнения, то Евклу суждено было провести в тюрьме ещё немало времени, пока не найдётся либо сам хозяин, либо его наследник.

Допрос Савла начался в его присутствии. Всё ещё не веря в реальность происходящего, Джон Уайт машинально задал ослу стандартный для допроса вопрос.

– Имя, фамилия, место и дата рождения? – после этого он поперхнулся и переглянулся со стенографистом. Ситуация, как и вопрос, были абсурдны до предела. Но театр абсурда продолжался.

– Савл, – услышали они в ответ. – Фамилию не знаю, место рождения: скотный двор Стива Хопкинса, даты не знаю тоже. Снимите мешок, пожалуйста!

Шериф сделал знак дежурному и тот, сдёрнув с головы осла мешок, тут же с опаской отскочил в сторону.

– Кто научил тебя разговаривать? Кто сделал тебя разумным существом?

– Бог наш всемогущий и единственный – Соломон Гросби!

– Откуда ты знаешь Соломона Гросби?

– Я не знаю его. Бога никто знать не может.

– Тогда с чего ты взял, что именно Соломон Гросби сделал тебя таким? И откуда ты взял, что Соломон Гросби вообще является богом?

– Так сказал пророк его, принесший нам животным благую весть от бога нашего, давший нам хлеб волшебный, съев который мы, животные, стали людьми.

– А кто этот пророк?

– Верный апостол бога нашего Соломона Гросби – пёс Пират.

При этих словах Джону Уайту стало не по себе. Он знал не только Соломона Гросби, но также, что любимого добермана Соломона звали Пират. Появлялось слишком много совпадений для того, чтобы относиться к показаниям осла, как к бреду.

– Ты знаешь этого осла, раб? – обратился шериф к Евклу. Тот в ответ утвердительно затряс головой.

– Это осёл с плантации моего хозяина. Его действительно зовут Савл.

– Он бывал когда-нибудь в хозяйстве Соломона Гросби?

– Никогда, господин.

– А зачем Соломону Гросби потребовалось посылать к вам пророка, кормить вас хлебом и делать вас разумными тварями? – шериф снова обратился к ослу.

– Бог любит свои создания! Он считает, что мы такие же творенья его, как и человек и имеем такие же права на этой Земле, что и вы, люди. Бог считает, что люди нарушили заповеди его, сделав нас животных, рабами своими, убивая нас ежедневно и безнаказанно.

От таких речей осла шерифу Джону Уайту сделалось не по себе ещё больше. Он ненадолго прервал допрос и вышел на улицу, чтобы глотнуть свежего воздуха. То, что он там увидел, повергло его в ещё большее уныние. Перед его участком стояла приличная толпа с плакатами, на которых было изображение осла и требования освободить его, как пострадавшего за веру свою.

Некоторые плакаты были сделаны в виде икон, на которых осёл был изображен в виде святого, с печальным лицом,