В своей книге про Собибор бывший узник Юлиус Шелвис описывает попытку побега Waldkommando (лесной команды) 27 июля 1943 г. За группой следили три эсэсовца. Обычно в нее входили 40 рабочих, половину из которых составляли голландцы. Также их охраняли несколько украинцев. Поскольку это был очень жаркий день, двум заключённым разрешили принести воды. Украинский охранник, который ушёл с ними, был найден мёртвым. В последовавшей суматохе сбежали 14 польских евреев. Многих быстро вернули назад. В результате уцелевших польских евреев жестоко пытали и застрелили на глазах у остальных в качестве предупреждения возможных подобных попыток в будущем[177]. Эту историю можно найти во многих источниках.

Незадолго до восстания прибывшие из гетто евреи напали на эсэсовцев на платформе и были убиты из пулемётов. В том же месяце узники в лагере III, работавшие рядом с газовыми камерами, прорыли тоннель из своего барака на другую сторону ограждения[178]. Историк Краковский упоминает, что помимо подпольной организации существовали и другие тайные группы, насчитывавшие иногда до десяти человек, которые планировали побеги, иногда с помощью украинских охранников[179]. Он пишет: «Эти маленькие группы были помехой центральной организации Печерского и Фельдхендлера и заставили объединить всю подпольную деятельность в лагере в одну организацию»[180].

Ключевое значение приобрела кооперация между подпольем в лагере и русскими солдатами. Ицхад Арад подчёркивал его решающее значение[181]. Группа подпольщиков была опытна и знала лагерь и различные условия, в то время как русские предоставили военные знания и лидерство. Встречи в женских бараках были прикрытием для собраний подпольщиков. Любые индивидуальные действия, а также любые действия или побег небольшой группы вызывали риск карательных действий против всех.

Побег должен был быть совершён всеобщими усилиями и терять время было нельзя. Краковский описывает, как Шломо Лейтман и Борис Цибульский попытались убедить Александра Печерского бежать, когда услышали женские крики. В тот момент немцы были заняты разгрузкой состава и убийством евреев в газовых камерах. Они хотели убить немцев топорами, которые им выдали для работы. А.А. Печерский сказал: «Возможно, нам удастся выбраться отсюда, но что ожидает остальных? Если мы сбежим, мы должны сделать это вместе со всеми, никто не должен здесь остаться. Некоторые из нас точно расстанутся с жизнью, но те, кто выживут, отомстят сполна». Б. Цибульский сказал: «Ты прав, но мы не можем откладывать это надолго. Наступает зима, и следы будут заметны на снегу»[182]. А.А. Печерский ответил, что они должны доверять ему. Он уже прорабатывал план побега, а потому заставил их поклясться никому не говорить, и добавил, что скажет позже, что делать.

Как писал А.А. Печерский, в то время он был очень близок с Шломо Лейтманом, коммунистом из Варшавы, который провёл в тюрьме несколько лет. Они знали друг друга с Минска. А.А. Печерский описывает Лейтмана как маленького худого человека с глубоко посаженными глазами и правильным носом. Ему доверяли остальные. Совместными усилиями А.А. Печерский и Лейтман изучили несколько возможностей побега с целью добраться до партизан. Но теперь им нужно было разработать план массового побега, что требовало тщательной подготовки.

В мемуарах, переведенных в 1952 г., Печерский описал лагерь и сказал, что каждая часть была окружена колючей проволокой. Он немедленно начал делать карту лагеря. Через несколько дней он знал его и понимал, как он функционирует. 28 сентября А.А. Печерского пригласили в женский барак под предлогом романтической встречи. Шломо сказал, что девушки хотели встретиться с ним. Человек, который пригласил его, был известен под именем Борух. Это был Леон Фельдхендлер. Женские бараки были более спокойным местом, чем другие. А.А. Печерский описывает, что встречи придавали новые силы, здесь обсуждали науку, литературу и противоречия человеческой природы. Тут он встретил Люку, которая видела, как голых людей гнали в газовые камеры. Она чувствовала себя беспомощной.

В женских бараках А.А. Печерский и его товарищи из русских солдат общались с женщинами и девушеками из нескольких стран. Им всем было очень интересно узнать, что происходит на фронте, и они задавали много вопросов. Русские солдаты рассказали о том, как немцы проиграли битву за Москву, как были разбиты под Сталинградом и о том, что Красная Армия достигла Днепра. Они рассказали, как напуганы были немцы в Минске и как немцы всегда передвигались в сопровождении не менее десяти хорошо вооружённых машин. Шломо переводил на идиш. Русских спрашивали, почему партизаны не атакуют лагерь, если их отряды были так сильны и многочисленны. Ответ был, что у партизан свои задачи.

В шесть часов утра 29 сентября заключённые подверглись коллективным издевательствам: их заставили разгружать кирпичи для новых зданий. Тех, кто не мог поддерживать темп работы, избивали кнутами. Все узники, мужчины и женщины, должны были перемещаться бегом, таская по 6–8 кирпичей. Любого, кто ронял корзину, наказывали 25 ударами палок. Любого замешкавшегося подгоняли кнутом. Разгрузка должна была быть закончена к моменту, когда новый состав заедет в тупик. Затем 80 мужчин были направлены в северный лагерь, где А.А. Печерскому поручили работу над небольшими бараками. Из-за того, что в тот момент их охраняли только пятеро охранников, несколько заключённых захотели сбежать. А.А. Печерский предупредил, что сбежать отсюда будет непросто и выразил опасение насчёт того, что станет со сбежавшими. Он убедил их, что побег требует лучшей подготовки и сказал, что не хочет участвовать.

В тот вечер Фельдхендлер сказал А.А. Печерскому, что его появление в женских бараках произвело грандиозное впечатление. Фельдхендлер предполагал, что немцам был нужен их труд и потому некоторые могут выжить. А.А. Печерский начал регулярно обсуждать ситуацию с Фельдхендлером. Секретность массовых убийств на практике создала проблему, потому это означало, что немцы никому не позволят рассказать о Собиборе. Поэтому можно было предположить, что все будут убиты и секрет исчезнет с их телами.

Фельдхендлер провёл в лагере уже около года, и А.А. Печерский был поражён, что он и его подпольная организация до сих пор не попробовала устроить массовый побег, и критиковал Фельдхендлера за это. В ответ Фельдхендлер сказал, что они думали об этом, но заключённые не знали, как действовать. Поэтому он попросил А.А. Печерского возглавить побег. Он доверял ему как советскому гражданину и солдату. «Пожалуйста, возьмитесь за это задание. Скажите нам, что делать, и мы подчинимся. Я понимаю, что вы не доверяете мне, вы правы, мы встретились слишком недавно, но мы должны прийти к соглашению. От имени группы я говорю, что мы доверяем вам! Пожалуйста, приступайте»[183].