— Я все еще надеюсь, что Людмила расчистит кладовку и я смогу на нашей половине поставить стол, — дежурно возразил Морской.

Они об этом говорили уже месяц. То ли от нехватки времени, то ли из уважения к памяти прежней обитательницы квартиры соседка Людмила свои полки в кладовке пока не разгребала, хотя любезно сообщила, что они ей не нужны, и согласилась отдать помещение — малюсенькое, неотапливаемое, но с окошком — на растерзание соседям. Самим лезть в хозяйственные вещи, по наследству доставшиеся новой жиличке, было некорректно, поэтому планы про кабинет висели в воздухе.

— Первый пошел! — шепнул Морской, услышав, как в коридоре хлопнула входная дверь. — Пожалуй, можно выбираться.

— Погоди, пусть мама тоже уйдет, — попросила Галя. По характеру коридорных перемещений она знала, что из квартиры вышла Людмила — Ксения Ильинична обычно закрывала дверь тише и спокойней, а соседка — в другое время робкая и незаметная — по утрам так боялась опоздать на работу, что делалась почти что одержимой, дышала тяжело, передвигалась громко и бросалась во внешний мир стремительно, как на баррикады.

Раздался звонок в дверь.

— Что-то забыла? — удивилась Галя. — На Людмилу не похоже. Она, мне кажется, всегда выходит полностью экипированная, а если что забудет, то заработает сердечный приступ от ужаса и вернуться домой уже не сможет…

— Галина, доченька, это, кажется, к тебе! — непривычно ласковым тоном позвала пани Ильинична из коридора.

Галочка с интересом побежала открывать.

За сдерживаемой цепочкой приоткрытой дверью стояла… Ирина Грох.

Галя никогда не видела ее раньше, но по осанке, по глазам, по модному плащу — да по всему! — безошибочно идентифицировала много раз описываемую когда-то Морским не слишком ладящую с внешним миром красивую, но словно сотканную из внутренних трагедий талантливую балерину.

— Нет, это к Владимиру, — быстро справившись с накатившим волнением, Галочка открыла дверь. — Здравствуйте, Ирина, рада встрече.

— Рады? — Гостья удивленно вскинула брови. — Это очень хорошо. Я так и хотела. Вы Галина, новая жена Морского?

— Да уж не старая, — вмешалась Галочкина мама, хохотнув. — Хотя они с Владимиром уже десять лет счастливо женаты, так что….

— Это моя мама, Ксения Ильинична, — представила Галочка, предчувствуя неприятности.

— Приятно с вами познакомиться, — вежливо улыбнулась гостья и чуть заметно присела.

— Взаимно! — чинно кивнула пани Ильинична, — Со мною, кстати, можно без этих реверансов и на «ты». Я всего на четыре года старше Владимира, и ты, Ирок, судя по всему, — тут она — о ужас! — демонстративно пробежалась глазами по лицу и фигуре гостьи, — моя ровесница.

Галочка точно знала, что это мама нарочно. О том, что гостья младше лет на десять, она была прекрасно осведомлена, к тому же бывшая жена Морского выглядела моложе своих лет. Желание обидеть было столь явным, что Галочке сделалось ужасно стыдно.

— Простите, — начала она, — мама плохо спала этой ночью, а сейчас нервничает, потому что спешит. В их Дворце культуры с опозданиями строго борются…

— Все в порядке, — ответила Ирина. — Я потому и пришла. Переживала, что вы плохо спали. Хотела лично разрешить проблемы, возникшие из-за нашего с Морским ночного… э-э-э… недоразумения.

— Какая трогательная забота! — Ксения Ильинична вошла в раж. — Но повода для нее нет. Проблемы — это не про нас. У нас все хорошо. Чего и вам желаю!

Тон был такой, что Галочка не выдержала и прошептала:

— Мама, как не стыдно! — и снова обратилась к гостье: — Извините!

— Я понимаю, — улыбнулась Ирина. — Я тоже довольно долго уже во взрослом возрасте жила с родителями, и у нас все тоже было… хм… интересно…

Тут Галочкина мама, не прощаясь, вышла из дома, грозно хлопнув дверью.

— Но не настолько… — растерянно констатировала гостья, стряхивая с головы обсыпавшуюся от удара штукатурку.

Под вопросительно-требовательным взглядом Ирины Галочка почувствовала себя неловко. Подумала, что к чаю, как назло, ничего нет, и что она, проснувшись, даже не причесалась. И лишь потом сообразила, что гостья пришла к Морскому. Впрочем, он и сам уже сообразил, что нужен.

— Ирина! Вы? Как вы здесь оказались? — Глаза его светились одновременно негодованием и теплом.

— Приехала, чтоб лично заверить вашу супругу, что вы вчера случайно задержались, — забормотала Ирина. — Вот вам, Галина, сувенир! — Она вытащила из ридикюля миниатюрную картонную коробку — повыше и поуже, чем для пудры, но слишком круглую, как для духов или украшений. — Лак для ногтей. Довольно стойкий, — проговорила, будто извиняясь. — Не знаю, пользуетесь ли вы ярко-алым цветом, но у нас все от такого лака без ума. Мне передали пару флакончиков из Парижа от бабушки. Она большая модница, вы не подумайте! — Было видно, что Ирина боится кого-либо обидеть.

— Я и не думаю! — засмеялась Галочка, с интересом изучая диковинную упаковку. — Спасибо, я давно мечтала о таком.

— Фу-ух! — с явным облегчением вздохнула гостья. — Я так боялась подарить что-то не то. Я вечно делаю не то, вам говорили?

— Нет, но Галина умный человек и, разумеется, раз вы пришли, сама это уже тоже видит, — не слишком вежливо вмешался Морской и набросился на Ирину: — Мы же договорились, что я к вам сам приду. Под официальным, так сказать, предлогом.

— В том-то и дело, — ответила гостья. — У нас сегодня сущее безумие! В десятый раз снимают показания. Нам просто не дали бы поговорить. А так я всем, смеясь, рассказала, как вчера хотела навестить вас на работе, и как нас закрыли, и что мне теперь, похоже, надо явиться лично, извиниться перед вашей супругой… Все поняли всё правильно, и после дачи показаний меня машиной привезли сюда. Шофер внизу. Мой визит оправдан и выглядит естественно.

— Ну вот что! — Галочка, наконец, сумела собраться с мыслями. — Вы располагайтесь, а я пока что отлучусь.

— Куда? — хором воскликнули присутствующие. Ирина с изумлением, а Морской с явным испугом.

— Или вниз в магазин, или на базар, или к соседям, — честно ответила Галочка. — Добуду что-нибудь накрыть на стол. — Предупреждая Иринино «не стоит», она решила объяснить все прямо: — Вам, как я понимаю, нужно поговорить наедине.

— Морской, да она чудо! — услышала Галина, убегая собираться. — Вы, право, недостойны!

* * *

Визит Ирины поначалу показался Морскому глупой прихотью. Впрочем, чем дольше она объясняла, что к чему, тем больше походило, что привело ее сюда не только любопытство.

— Да, я хотела посмотреть, как вы живете, — не слишком спорила в ответ на обвинения она, когда Морской предложил пройти в комнату. — Но и другого способа поговорить не вижу. У вас хоть не толпится ни милиция, ни все эти сочувствующие ответственные лица с завода или откуда они там. Тем более, как только я произнесла вслух, что с нами приключилось этой ночью, все наперебой начали твердить, что я должна поехать к вашей жене и извиниться.