Боумонт Ремингтон достаточно долго жил своим умом. Он понимал, когда счастье на его стороне и когда оно ему изменяет. Лишь со времени встречи с мисс Розалиндой Уинзлоу эта способность покинула его, заставляя принимать одно поспешное решение за другим, и каждое последующее было хуже, чем предыдущее. Но теперь наконец время неуверенности в своих силах миновало, и он прекрасно понимал это.

– Рози, – прорычал он хрипло. – Рози, дорогая, ты хочешь сказать, что я могу надеяться?

Она не ответила, только стояла молча, глядя на кольцо.

– Будь я проклят! – воскликнул Бью, внезапно разозлившись на них обоих. – Я все делаю неправильно, но пусть меня голого бросят на съедение акулам в океан, прежде чем я спрошу Уодроу, как мне позволено будет попросить свою жену любить меня! Ухаживать за тобой? Но я не знал бы, с чего начать! Вот, – сказал он, втискивая коробку с кольцом в руку Розалинды. – Делай с ним что хочешь!

Он хотел выскочить из кабинета, но остановился, вспомнив, что графин с бренди, а ему хотелось проглотить его содержимое долгим глотком, стоит на столике с напитками в углу комнаты.

– Будь все проклято! – выругался он, возвращаясь, и увидел, как Розалинда надевает кольцо на палец, как оно садится рядом с простым золотым кольцом, которое он надел ей всего несколько дней назад.

– Рози? – тихо спросил он, снова обретая надежду.

– Бью? – насмешливо спросила Розалинда, слезы ее иссякли, на лице сияла широкая улыбка. В двадцать пять, почти в двадцать шесть, и еще недавно не надеясь на это, она понимала, что смотрит прямо в глаза любви. – Если я пообещаю не подавать капусту три дня кряду, или не давать огню в печи погаснуть зимним утром, как ты думаешь, мы смогли бы сделать наш брак не только формальным?

– Ах, Рози, дорогая моя! – воскликнул Бью, широко распахивая объятия навстречу Розалинде, прижимая ее голову к своей крепкой груди. – Я не достоин тебя, милая, клянусь, не достоин. – Он крепче сжал объятия и спрятал лицо в ее волосах. – Но теперь я тебя не отпущу, Рози, клянусь.

Она подняла взгляд на него, примирившись со всем миром, даже с Нилом, который помог им найти друг друга.

– Боумонт Ремингтон, – предостерегла она, касаясь рукой его гладко выбритой щеки. – Вам лучше быть в этом уверенным, потому что я тоже не отпущу вас.

Смеясь, Бью поднял ее на руки и понес к лестнице, отстранив двух ошеломленных лакеев, неся свою жену наверх, в постель.

Розалинда прикорнула под одеялом в широкой постели, все ее тело еще трепетало от воспоминаний о прикосновениях Бью. Они проснулись поздно, после того как уснули в объятиях друг друга, он открыл ее глаза своими поцелуями и занимался с ней любовью половину утра. Теперь они спокойно лежали, погруженные в свои мысли, и одну мысль Розалинда решила высказать вслух. Повернувшись лицом к нему, она провела кончиками пальцев по его обросшим щекам.

– Бью, этот особняк. Он такой славный, правда, но как ты его приобрел?

Бью хихикнул.

– Дорогая, ты задаешь мне самый плохой вопрос, если ты хочешь продолжать верить, будто ты жена достойного человека. Выиграл я его, конечно.

Розалинда закатила глаза, обнаружив, что ей трудно поверить в такое бесконечное везение в карты.

– Ты его выиграл, Бью? У кого же ты его выиграл? Дом у тебя есть, а мебели нет.

Бью взял в руку душистый светлый локон Розалинды и прижал его к губам.

– У него было какое-то приятное имя, только я сейчас забыл, какое, моя любимая, – сказал он. – Он арендовал его, так что, поняв, что ему не хватает наличных на последнюю ставку, он предложил мне сдать его в аренду в обмен на запись его ставки. Когда я выиграл, как и должно быть, лорд такой-то выехал из особняка вместе с мебелью, а я въехал.

Розалинда недовольно надула губы.

– Так особняк арендован? Какое разочарование. А я думала, ты его владелец.

– Ах, дорогая, но я и есть владелец. Особняк стоил мне хороших денег. Бриджит сказала, что пора мне остепениться и получить назад поместье Ремингтон, как я планировал. Я знал, что не могу проиграть, но временами все-таки бывает лучше ублажить Бриджит. Теперь я ей благодарен, потому что у наших дочерей будет хороший старт из этого дома.

– Наши дочери? – Розалинда потерлась щекой о его голую грудь. – Никто никогда не обвинит Боумонта Ремингтона в недооценке своих сил. А что, если у нас будут только сыновья? Или вообще никаких детей не будет? Мне ведь уже не двадцать лет, знаешь ли.

– Невозможно, – спокойно заявил он. – У нас будет полдюжины, а может, и больше. Видишь ли, я решил основать династию. – Он взглянул на нее сверху, прижав подбородок к шее так, что под четкой линией его нижней челюсти образовался небольшой второй подбородок, и она громко расхохоталась. – Или ты возражаешь? Ты счастлива, копаясь в земле, и у тебя нет потребности в детях?

Розалинда села, натянув одеяло на обнаженную грудь.

– Копаясь в земле! Бью, разве ты не знаешь, что я заинтересовалась церковью св. Леонарда только потому, что отчаянно хотела иметь хоть что-нибудь в своей жизни? О, признаю, мне это доставляло удовольствие и ужасно хотелось бы посетить Рим, осмотреть все эти прекрасные руины, но с еще большей радостью я сидела бы на скамейке в тени и наблюдала за тем, как наши дети копаются в земле, делая куличики, как это делала я в детстве.

Бью откинул ее снова на постель, их тела переплелись, пробуждая в нем страсть.

– Хотелось бы мне увидеть тебя ребенком, хотя я и так могу себе представить, как ты выглядела с пятном грязи на носу, да ты и теперь нисколько не больше, чем в нежном возрасте девяти-десяти лет. Я никогда еще не видел никого такого крошечного и настолько прекрасно сложенного:

– Крошечного? Ах, сэр, клянусь, вы хотите вскружить мне голову своей сладкой лестью, – шутливо ответила она, ткнув указательным пальцем в ребра.

– Розалинда, – начал он, глубоко заглядывая ей в глаза, все еще не веря в свое счастье, в свое везение, ведь ему повезло обнаружить это чудесное создание. Он провел кончиками пальцев по ее шее, по нежной коже груди, потом ниже, а она, улыбаясь, смотрела ему в глаза. – Рози, я…

– Мистер Нил Уинзлоу передает свои наилучшие пожелания и ждет свою сестру и ее супруга в большой гостиной, – послышался голос Уодроу за массивной дубовой дверью, после того как дворецкий постучал и прервал то, что могло бы стать еще одной приятной интерлюдией.

Розалинда упала на подушки, хихикая и прикрывая рот рукой, а Бью выругался и, откинув одеяло, уже потянулся за своим халатом, чтобы прикрыть наготу.

– Уинзлоу? Вот уж кого я хотел бы видеть меньше всего сейчас, когда я так счастлив. Уодроу, пошлите парня в гостиную. Уодроу, – сказал он, приоткрывая дверь и просовывая голову в щель, – в гостиной мебели нет.

– Да, сэр, мы знаем. Может быть, Риггз и похож на курицу-несушку и разражается слезами, стоит ему уронить носовой платок, но он умеет думать. Можно нам сообщить, что вы и миссис Ремингтон вскоре спуститесь вниз? Я полагаю, час – разумный срок, но, естественно, мистеру Уинзлоу этот срок мы называть не будем. Мы представимся и будем развлекать джентльмена во время вашего отсутствия разговорами о спекуляциях на бирже.