– Мерзавец! Я испугалась, что ты позволишь мне упасть! – пробормотала я, тая от сладости и счастья…

…Сейчас, лежа рядом с Люком, я чувствовала настоящее спокойствие. Темноту разрежал свет, падающий от окна, он покрывал пол кружевной тенью от узора на занавеске. Предметы в ночной комнате казались нереальными. Горячие пальцы Люка медленно поглаживали мою обнаженную спину, останавливаясь на каждом выпирающем позвонке. Он смотрел в потолок невидящим взглядом, а потом вдруг задал вопрос, от которого я почувствовала, как щеки заливает румянец:

– Почему я?

– Что ты?

– Почему ты выбрала меня? Ведь наверняка были и другие мужчины, но ты выбрала меня.

Я хмыкнула:

– Были. Но, может быть, я специально дожидалась самого красивого.

– Так все дело в смазливой физиономии? – Кажется, в его интонации просквозило разочарование. Вероятно, он самодовольно ожидал, что я брошусь описывать его исключительность.

– Знаешь, – я старательно сдерживала широкую улыбку, – ведь невинность – это очень дорогая штука, нужно хорошо продумать, прежде чем кому-то ее вручить. Это товар, который можно продать только один раз.

– Очень образно, – усмехнулся он. – Ты считаешь, что совершила удачную сделку?

Я с деланым легкомыслием махнула рукой:

– Скажем, что я не самый талантливый предприниматель.

– Отлично, – обиженно буркнул Люкка, прикрыв глаза рукой.

На запястье, обмотанном шнурком, болтался уже знакомый медальон.

– Что это?

Люкка вопросительно посмотрел на меня, я тронула кругляш. Тот оказался обжигающе холодным.

– Это ловец энергии. Резервуар, батарейка. В моем мире люди не вырабатывают энергию, они ее только потребляют и подпитывают способности. Чем слабее собственные силы, тем крупнее носят ловушку, – терпеливо пояснил он.

– Твоя способность – лечить людей? – Я вспомнила, как пыталась закурить намедни, но меня перекосило от отвращения.

– Забирать жизнь, – помолчав, поправил Люкка. – Я давно перестал ее дарить.

– Ты прав, наверное, забирать проще, чем давать, – задумчиво произнесла я. – Ты можешь меня вылечить обратно? Мне очень нравилось курить, а ты у меня отобрал последнюю радость в жизни.

– Не стоит – это убивало тебя! Поверь, я чувствую: у тебя было не проходящее воспаление легких и намечался бронхит, – оповестил он меня, как на приеме у терапевта, и щелкнул по носу.

– Да, тяжело ждать признаний в нежных чувствах, когда мужчина догадывается о твоих болячках, – разочарованно протянула я и села, глядя в его улыбающееся лицо.

– Расскажи, как ты попал ко мне в квартиру?

Люк поморщился:

– Меня ранили, как понимаешь. Стычка произошла как раз рядом с домом… – Он запнулся, не желая вдаваться в подробности. – В общем, ты единственная в подъезде забываешь запираться на ночь.

– Ну ладно забрался в квартиру! – возмутилась я. – А какого черта ты забрался в мою постель? Напугал меня до полусмерти.

– Сначала я упал на твои туфли в прихожей, но ты оказалась такой нетрезвой, что не услышала грохота, – издеваясь, признался Люкка, – а потом, когда добрался до комнаты, то просто не увидел тебя на кровати.

– Тебя ранили те люди из торгового центра, которые за нами сегодня гнались?

Его лицо неожиданно посерьезнело.

– Мы не будем говорить на эту тему, – перебил он меня. – Для меня важно, что ты в безопасности. Они ничего не узнали про тебя. Они глупы и решили, что я просто взял заложницу. Эти люди к тебе никогда не придут и не сделают тебе ничего дурного. Так что не бойся и не морочь себе голову.

– Понятно, – тут же согласилась я, страшась только одного, что Люкка разозлится и уйдет.

Мне все равно, кто пытался нас убить, самое главное, что мы все-таки живы.

– Медальон красивый, – вздохнула я, рассматривая красные отблески на светящемся в темноте металле.

Люк внимательно посмотрел на меня, а потом быстро распутал на шнурке ловца узелок. Он намотал длинную кожаную веревочку с кулоном мне на руку, и я почувствовала, как кожу стало покалывать. Мужчина обхватил мое запястье пальцами и тихо произнес:

– Теперь ты будешь моим ловцом…

Я проснулась от яркого солнечного света и чувствовала невероятное счастье внутри. Оно затопило меня с головой, сладкой волной поднималось из живота.

Соседняя подушка оказалась пуста. Часто моргая, я резко села на постели.

Сердце сжалось, живот свело судорогой. Я рассматривала раздуваемую сквозняком занавеску, потом бросила рассеянный взгляд на черный шнурок у себя на запястье и маленький круглый медальон, который словно говорил: ночное наваждение – не сон!

Шатко вскочив на мягком матрасе, я оглядела комнату. Никаких следов того, что в прошлую ночь Люк приходил ко мне. Ничего. Не осталось даже запаха, словно он забрал его вместе с собой. И в эту секунду мне стало ясно, что, скорее всего, я больше никогда его не увижу.

Глаз кольнуло, и по щеке скатилась одинокая слеза, задержалась на подбородке, а потом лужицей шлепнулась на простыню. Боль еще не пришла, пока в голове только укладывалась в ровные стопки страшная правда.

Но…

Как пусто стало в моем доме.

Как холодно стало в моем мире.

Без него.

И вот я бегу, скрываюсь, разрываюсь на части.

Я начну с нового имени на чистом листе,

Со взгляда, устремленного в бесконечность…

Я исчезну…

Я уже говорил и повторяю снова.

Я хочу, чтобы мои слова дошли до тебя.

Я покажу тебе путь, которым иду сам…

30 Seconds to Mars. Capricorn

(A Brand New Name) (вольный перевод)

В холодном доме стояла мертвая тишина. Феликс бросил ключи от машины на маленький столик в прихожей, зажег лампу. Стены холла выглядели обшарпанными, через большую арку виднелась захламленная гостиная с давно не зажигавшимся камином. На ступеньках лестницы, ведущей на второй этаж, к двум спальням, лежали книги, конверты со счетами и коробка с энергетическими призмами.

Рита ушла из этого дома и из его жизни всего два года назад. Он почти не вспоминал о ней и почти перестал ненавидеть ее. Теперь он ненавидел человека, ради которого она оставила за собой руины в его судьбе. Ушла, чтобы тоже оказаться одной. Люкке Романову была не нужна чужая жена, она стала лишь случайной короткой остановкой. Наверное, он даже не запомнил ее лица и уж тем более не знал, у кого играючи отбирал женщину…