Он сделал над собой усилие.

Еще и еще.

И только с третьего раза вышло то, что он запланировал: протянул к каждому волку стаи связующую нить. Она пульсировала тонкой жилкой, напитанной кровью, старательно раскручиваясь в длинный, не видимый глазу поводок, внедряясь в сознание оборотней его стаи.

Джеймс впервые ощутил это пьянящее чувство – принадлежности и обладания. Его отголоски он ловил во время секса, но сейчас…Сейчас это было больше, чем просто чувство. Его сознание сначала опалило яркими искрами, а после разошлось на упорядоченные фрагменты. Он мысленно поздоровался с волками, проверяя свои новые открывшиеся способности и сказал то, что должен был сказать всем:

— Сейчас я веду за собой стаю. Я.

Волки завыли, принимая его лидерство. Он слышал, как они воют в своих домах, в лесу, возле магазинов, в закусочных. Все волки его многочисленной стаи были согласны с решением волка взять на себя бремя ответственности за огромную стаю оборотней.

Теперь прежний альфа, старый волк не мог внедриться к ним в сознание – оно было полностью налито чужими нитями, по которым бежала бордовая живая молодая кровь…

— Мы идем за ведьмами.

И тут его сознание буквально затрещало от наплыва энергии – все волки как один начали посылать ему сигналы согласия, радости. Многие из них решили, что Джеймс призывает их на войну, чтобы изменить сложившуюся ситуацию. Многие начали сомневаться, прикидывая, что будут делать оборотни после того, как ведьмы лишатся жизни, а значит, и магии, помогавшей размножаться волкам.

— Хватит! — одним мысленным приказом Джеймс прекратил эту какофонию звуков. — Мы ищем ведьм, которые проникли в родовое поместье Браунов. Но в первую очередь, мы ищем ее…

Джеймс прищурился и перед его глазами встало изображение Бьянки Мориц – красивой, цветной, влекущей, манящей Бьянки Мориц. Ведьмы, которой он обещал защиту и так и не уберег от нападения…

Он почувствовал, как сердце пропустило удар.

А в теле начало разгораться древнее, как мир, желание.

Страшное для него, чистокровного оборотня, желание присвоить себе ведьму, обладательницу магии, запретный плод…

Черт, не зря их в средние века сжигали. Тогда бы сейчас охотник так не страдал и не мучился. И вместо поисков ведьмы занялся действительно важными для огромной стаи вещами…

Потому что сам Джеймс прямо сейчас ощутил влечение, усиленное своей новой способностью альфы, которое нельзя было сравнить ни с чем.

Сейчас, в воспоминании, она была еще красивее, потому что не морщила лоб, не отводила в задумчивости глаза, не сражалась со своими греховными чувствами к оборотню, которые алели на щеках, с головой выдавая хозяйку.

Джеймс прикрыл глаза, только чтобы видеть ее.

Видеть и мысленно целовать от виска к мягким губам, видеть и трогать мягкое податливое тело, видеть и ласкать языком все, до чего мог дотянуться в момент свой внезапной фантазии…

Никогда он не ощущал ничего подобного, но теперь понял, что до этого самого момента вроде бы и не жил вовсе, а только существовал, ожидая этого самого откровения: он не просто оборотень, волк, он еще и человек, который может влюбиться так сильно, что готов потерять голову.

Как только Джеймс понял, что изображение Бьянки увидели все волки, чтобы понять, кого нужно искать, открыл глаза.

И едва не захлебнулся от удивления.

Потому что мир вокруг запульсировал красками. Яркими, фактурными, выпуклыми. Джеймс увидел все оттенки голубого, зеленого, коричневого.

Он улыбнулся вмиг пересохшими губами.

Кажется, не только прикосновения к его личному реагенту давали ему возможность расширить спектр света, но одни только мысли, которые сносят голову, лишая возможности спокойно думать, увеличивали ареол распространения. Черно-белый мир все еще пульсировал за границей круга, но ближайшее окружение Джеймса стало насыщенным цветом.

— Найти Бьянку Мориц. Живой. Невредимой. Хвостами отвечаете, — прорычал Джеймс.

— Видел ее полчаса назад, — отозвался волк с границы леса. — Кажется, затевается что-то крупное с ее участием…

Охотник грязно выругался.

Волки завиляли хвостами – бОльшая часть стаи не надеялась на мирный исход. Оборотни жаждали кровавой расправы над ведьмами, и были уверены, что молодой альфа разрешит покуражиться…

-21-

Черт. Дверь будто выкована из стали! Дергаю ее в последний раз, но ничего не происходит. Она только звенит замком, но сдвинуть с места ее, конечно же, не выходит. Ни сейчас, ни полчаса назад.

Надо было ходить с детства на какое-нибудь чертово тхэквондо, тогда был бы толк сейчас. Я бы показала им всем тут, где раки зимуют!

Через какое-то время я бросаю эту нелепую идею — продраться своим телом через преграду. Это реально невозможно, что говорить! Даже при моем небольшом весе, скромной конституции и небольшом размере груди. Я же не змея в конце концов!

Отхожу от двери и отмеряю шагами пространство. Десять шагов от стены до стены, десять шагов от стены до стены. Туда-сюда, туда-сюда.

Уже несколько часов я сижу в каменном мешке, и чувствую себя отвратно…

Невыносимо…

Болезненно…

Магия покалывает на кончиках пальцев, но отчего-то не спешит выходить…сама не пойму, что происходит, что ее блокирует, а я уже думала, что мы наши с ней общий язык.

В тот момент, когда декан указал мне на подлетающих к открытому окну кабинета ведьм, я сгруппировалась так уверенно, будто это делала всегда, и тут же начала стрелять во врагинь огненными фаерболами. Магические шары сами собой собирались в кулаках, с готовностью катапультировались вперед с целью смертельно поразить тех, кто снова нашел меня.

Магия слушалась меня, подчинялась малейшему движению мысли, и это окрыляло. Она пульсировала в крови вместе с моими кровяными тельцами, и больше не могла навредить мне резким всполохом. Мы стали с ней единым целым.

Ведьмы уворачивались, отлетая дальше, а я все швыряла и швыряла вперед огненные шары, будто занималась этим всегда.

Женщины явно хотели ответить, но останавливали друг друга я видела, как они сжимали кулаки, усмиряя магию, что рвалась изнутри.

В какой-то момент я уже было решила, что победила, что еще чуть-чуть, и…

— Бьянка! — знакомый голос выбил из колеи.

— Что? — замешкавшись, пустив один за другим несколько фаерболов вперед, целясь в незнакомую еще длинноволосую ведьму с оливковой кожей, обернулась.