Чуть поодаль, между двумя кварталами, нам навстречу попадаются еще две девушки. Рейдар останавливает их, восхищается прекрасным днем, признается, что доволен своей жизнью, и выражает надежду, что они своей тоже не обижены. И наконец он так глубоко заглядывает им в глаза, что они должны почувствовать дрожь в известном месте. Все так и есть. Они испытывают дрожь и понимают, что этот парень особенный. Но ответить ему разумно они не в состоянии.

— Уверен, вам просто хочется, чтобы вас обняли, — говорит Рейдар и обнимает их не менее горячо, чем солнце. Потому что они краснеют. Но отвечают ему не менее горячим объятием.

— Мне бы хотелось как-нибудь пообедать с тобой, — говорит Рейдар одной из них, за которой хвостом тащится малыш, скорее всего, ее брат. Она тает от удовольствия, и они обмениваются номерами телефонов.

— Тебе кто-нибудь говорил, какие красивые у тебя глаза? — спрашивает он черноволосую девушку, которая выглядит такой надменной, что едва ли сама знает, на какую ногу ступить. Она тоже тает. Это видно даже на расстоянии. Девушка строго смотрит на него, нервно хихикает и не может решить, как ей отнестись к его комплименту. Но комплимент ей нравится. Видно, она их обожает. Рейдар обнимает каждую на прощание, и мы идем дальше.

Я его ненавижу.

Почему некоторым это дается так легко?

Я думал, что такое бывает только в идиотских книгах для молодежи. Но вот же, Братья & Сестры, это случилось у меня на глазах! Перед моим носом!

Мне бы хотелось увидеть Рейдара в глубокой черной могиле.

Привязанным к столбу, под которым разложен костер.

Сброшенным с шлюпки в воду — его голова под водой, и ему не дают дышать.

В конце концов две блондинки обнимают и уводят его. И эта сволочь не оказывает им ни малейшего сопротивления. Он усмехается, глядя на меня, и говорит, что урок окончен. Я киваю и вижу, как одна из блондинок сует два пальца ему под ремень. Рейдар через плечо говорит, что теперь моя очередь.

Чему я, собственно, научился сегодня? — думаю я. Что нельзя игнорировать хороший совет? Или что я должен следовать совету, как задумано? И как вообще понимать, о чем люди думают?

Как говорится, хороший вопрос. Я вздыхаю, пыхчу и сижу, уронив голову на руки. Гляжу на асфальт и закрываю глаза. Солнце поливает город из ковша доброй и сильной жарой. Я мог бы сейчас заснуть. Но я вздрагиваю, потому что мне на плечо ложится чья-то рука.

— Тебе плохо? — спрашивает какая-то девушка.

Она хорошенькая, Братья & Сестры. По-настоящему хорошенькая. Конечно, это не Маленькая Буря, но на 75 % она не уступает моей Буре. Овальное лицо, длинные мягкие каштановые волосы спускаются ей на плечи, и легкий ветерок несет их мне в лицо. Я вздрагиваю, и она убирает волосы за уши.

— Ты болен? — снова спрашивает она.

Я, конечно, остолоп.

То есть я хочу сказать, что веду себя как остолоп. Что ответил бы остолоп хорошенькой девушке на такой вопрос?

Правильно, «му-у», «хрю-хрю» или «бее-е».

Почему?

Да потому, что остолоп даже не поймет, что ему сказала хорошенькая девушка.

Именно так я ей и отвечаю.

— Э-э-эээ, — отвечаю я в высшей степени интеллигентно.

Потому что вдруг перестал понимать норвежский.

В мозгу произошло короткое замыкание, и он больше не понимает обычных норвежских слов.

Я, Адам, новый, современный, взрослый Адам, не понимаю уже ни фига. Я едва соображаю, где нахожусь и что случилось. Я только чувствую, что меня кто-то трясет за плечо, и, кажется, это девушка. Но я не понимаю, что она говорит. Мозг шевелится со скоростью черепахи.

Девушка качает головой и понимает, что я остолоп.

Вот он, мегашанс проверить учение Рейдара.

Но я его упускаю.

Я предпочитаю быть остолопом и на всякий случай еще раз произношу свое дурацкое «э-э-э-э», после чего девушка исчезает.

Да! Вот так-то, Братья & Сестры. Она поворачивается спиной к этому остолопу с его бараньей башкой. Она презрительно поворачивается ко мне спиной и думает, что я под кайфом, а с этим она не хочет иметь никакого дела.

Я беру себя в руки. То есть пытаюсь взять себя в руки. Я кричу:

— Тебе кто-нибудь говорил, что у тебя красивые глаза?

Но она только мотает головой.

Я делаю новый заход:

— С ДОБРЫМ УТРОМ, НОРВЕГИЯ! — кричу я, что, естественно, имеет тот же успех.

Несколько минут я сижу и собираю в себе черепаху. Смотрю на идущих мимо людей, потом сворачиваю за угол и иду на Турвалд Мейерс-гате, чтобы оставить за спиной это позорное поражение и, очевидно, потерпеть новое.

Я тащусь по улице и заговариваю со всеми встречными девушками.

— У тебя стильная прическа, — говорю я. И блондинка, почуяв, наверное, что я в мандраже, вскидывает голову и презрительно бросает:

— Хм!

— В такую погоду просто грех не обнять тебя, — говорю я рыжей девчонке и пытаюсь обнять ее. Но она отталкивает меня, решив, что я под банкой.

— У меня есть укромное местечко на крыше элеватора, — говорю я и показываю на элеватор, но брюнетка хватает подружку за руку, и они убегают.

Я сажусь на скамейку на остановке трамвая у Биркелюнден. Очевидно, я получил не ту установку. Или у меня не подходящая личность. Зато я теперь познал на опыте, как легко можно по-настоящему облажаться. Вот и вся моя наука.

— Мне тебя жалко, — говорит чей-то голосок у меня за спиной. Я даже не вздрагиваю. Я понимаю, что судьба готова наконец-то поддержать меня. Я еще раз чувствую себя в знаменитом вчерашнем полете.

У меня за спиной стоит девчушка лет восьми-девяти и с сочувствием глядит на меня. Можно подумать, что я — ее Барби. Она обходит скамейку, садится рядом со мной и неуклюже гладит меня по волосам липкой ручкой. Волосы у нее заплетены в два крысиных хвостика, в ушах — маленькие бусинки.

— Спасибо, — говорю я, обращаясь к небесам, где сидит и посмеивается подстерегающая меня судьба. — С добрым утром, судьба. Спасибо тебе за это.

— Тебе нужна девушка, — говорит девчушка, словно угадав мои мысли. — Но у меня есть кое-что получше.

— Что же это? — настороженно спрашиваю я.

— Если ты подождешь, я принесу. Обещаешь меня дождаться? — спрашивает она очень серьезно.

— Заметано, — отвечаю я, и действительно так думаю.

Адам плывет на плоту. Вокруг акулы грызут и толкают плот. Конец последнего акта — только вопрос времени.

Девочка бежит через улицу, посмотрев внимательно сначала налево, потом направо. И подбегает к киоску, а я откидываю голову на спинку скамейки и усмехаюсь про себя. Видно, сегодня судьбе угодно шутить надо мной.