Я отвернулась к окну, но видела его в отражении. Джекс так сильно сжал руль, что костяшки его загорелых пальцев побелели. На напряженной руке выступила жила. Губы были плотно сжаты – я слышала, как он дышит носом.

Но он захлопнул дверцу.

По дороге в город единственным сопровождавшим нас звуком был шум воды под колесами автомобиля.

Джекс выключил радио, мы не разговаривали… И у меня было такое ощущение, словно он и сам отключился.

Все в нем было живым, когда он целовал меня. Его сердце под моей ладонью. Дыхание, которое я ощущала. Руки, блуждавшие по моему телу так, словно он пытался запомнить каждый сантиметр моей кожи.

Теперь же он превратился в ракету, без колебаний следующую из пункта А в пункт Б.

А потом тишину внезапно нарушил его ровный голос.

– Пойдем ко мне.

Это был не вопрос, и я не уловила ни единой эмоции.

Повернувшись к нему, я ошарашенно произнесла:

– Ты серьезно? Не думаю, что тебе будет достаточно меня одной.

– Не надо так. Не надо убивать все то, что произошло между нами. Ты была огнем в моих руках, Кейси, и я хочу, чтобы ты это помнила.

Я ощущала на себе его взгляд, сжимая в руках ремешок школьной сумки Тэйт, лежавшей на полу.

– В одежде, без одежды, мне все равно… – произнес он почти что с грустью и умолк. – Главное – чтобы ты целовала меня.

Я поерзала на сиденье, пытаясь выиграть время. То, чего я хотела, и то, что должна была сделать, – две разные вещи. Я сражалась с Лиамом, матерью, и на этом список не заканчивался. Я не солгала, сказав Джексу, что хочу слететь с катушек. Но я не хотела делать себе больно.

– Спасибо за урок вождения, – произнесла я. – И за то, что подвез меня. Но я не такая, как ты, Джекс. Я не могу просто игнорировать правила и брать то, что захочу.

– Ты меня не знаешь. Ты ничего обо мне не знаешь.

– А ты что обо мне знаешь? – парировала я. – Кроме того, что хотел раздвинуть мне ноги в старших классах? Ты хочешь поразвлечься со мной и ничего больше, Джекс. Найди себе другую для этой цели.

Он дернул руль вправо, на полной скорости въехав на подъездную дорожку к своему дому, и я ухватилась за ручку двери, чтобы не завалиться на него.

Когда он резко затормозил перед гаражом, у меня сердце подскочило к горлу, и я выставила вперед руку, уперев ее в приборную доску.

– Джекс!

Он заглушил мотор, дернул ручной тормоз и повернулся ко мне, положив локоть на руль.

– Считаешь, я ничего о тебе не знаю?

Я поджала губы.

– Кроме того, что я жалкая и беспомощная? Нет, ничего.

Он покачал головой.

– Ты мечтаешь путешествовать. По необычным и опасным местам. Ты прятала в школьном шкафчике стопку страниц из журналов National Geographic, потому что не хотела, чтобы твоя мама увидела все эти картинки, которые ты вырывала, чтобы не забыть, где именно хочешь побывать.

У меня открылся рот, а глаза округлились. Что?

Он продолжал:

– В выпускном классе ты не обедала в школе целый месяц, потому что увидела, что Стю Леви не ест, и узнала, что его мать-одиночка потеряла работу и не может положить денег на его карточку. Поэтому ты положила на нее свои собственные деньги. Анонимно.

Откуда?..

– Ты любишь темный шоколад, – не умолкал он. – Тебе нравится Рики Джервейс и фильмы, где поют и танцуют. – Его голос заполнял салон автомобиля, и я слышала биение собственного сердца в ушах. – За исключением «Волшебника изумрудного города», потому что тебя пугает ведьма, верно? И ты собрала почти всю серию винтажных книг о Нэнси Дрю. У тебя было больше всего значков в твоей группе девочек-скаутов, и тебе пришлось бросить плавание в четырнадцать лет, когда твоя мама сказала, что твои плечи становятся чересчур мускулистыми, а это не женственно. А тебе нравилось плавать, – добавил он.

Я обхватила себя руками. Мне стало холодно.

Даже Тэйт с Лиамом не знали всего.

– Я не просто пускал на тебя слюни в старших классах, Кейси. Я слушал тебя. Изучал тебя. А что ты обо мне знаешь?

И он распахнул дверцу, вышел из машины и захлопнул ее, не дождавшись моего ответа.

Я проследила за тем, как он вошел в дом и закрыл за собой дверь.

Затем из глаз у меня полились слезы, но, как бы мне ни хотелось доказать ему, что он неправ, пойти за ним я не могла. Он не знал, что я тоже за ним наблюдала.

Я всегда его замечала.

– Музыка уравновешивает тебя, – шептала я в пустой машине, глядя на входную дверь его дома. – Ты слушал ее на айподе в перерывах между занятиями и перед школой по утрам, сидя на трибуне. – Я улыбнулась сквозь слезы, вспоминая его вечные черные толстовки, которые смотрелись так мрачно. – Ты любишь попкорн. Почти всех видов и вкусов, но особенно тот, что с соусом «табаско», – произнесла я, вспоминая, как он приходил в кинотеатр, где я работала. – Ты открываешь двери перед женщинами: ученицами, преподавателями и даже старушками, выходящими из «Баскин-Роббинс». Тебе нравятся фильмы-катастрофы, но с элементом комедии. Твой любимый – «Армагеддон». – Я сглотнула и подумала, как редко я видела на лице Джекса искреннюю улыбку. – И хотя ты любишь компьютеры, это нельзя назвать твоей настоящей страстью, – заключила я. – Тебе нравится бывать на свежем воздухе. Тебе нравится открытое пространство. – Все мое лицо сводило от боли. Последние слова я произнесла едва слышно. – И ты заслуживаешь человека, который сделает тебя счастливым. Просто я не та, кто тебе нужен.

– Привет, Кейси. – Саймон, один из кураторов, подошел ко мне после окончания занятий в пятницу. – Какие планы на выходные? Что-нибудь интересненькое?

– Ничего особенного, – ответила я, убирая вещи в сумку, когда-то принадлежавшую Тэйт, и не глядя на него.

– Что ж, мы с ребятами сейчас собираемся пойти выпить кофе. Не хочешь с нами?

Прервавшись, я подняла голову и оглянулась вокруг. Другие кураторы так же, как и я, собирали материалы, а некоторые ждали в дверях.

Я вежливо улыбнулась:

– Прости. Жарковато для кофе.

– Тогда, может, холодный кофе? – парировал он с игривой улыбкой. – Там еще смузи есть.

Я перекинула ремень сумки через голову. В ногах ощущалось напряжение – мне хотелось пройтись.

Саймон казался неплохим парнем. И симпатичным. Я не знала точно, чего он хочет – подбивает ко мне клинья или просто проявляет дружелюбие. И тем не менее сжала ремень сумки возле груди, надеясь, что он просто оставит меня в покое.

И дело было вовсе не в нем. Я не должна избегать общения с людьми. И с потенциально классным парнем – тоже. Но вчера вечером – как и почти все вечера на этой неделе – я сознательно игнорировала Шейн и сообщения от Ник и Тэйт, подолгу гуляла пешком или сидела в кресле на заднем дворе, слушая айпод. Я была одна, но одиночества не ощущала.