Пульс замирает. Кровь стынет. Сердце дает перебой. Почти не дышу. Не живу. Не существую. Меня нет. Но другая жизнь дарит силу. Необъяснимую. Непостижимую. Наполняет безотчетной надежной, помогает выстоять, разыграть спектакль.

- Что с тобой? – тяжелые ладони накрывают заледеневшие плечи, обрушивают оборону одним прикосновением.

Жаркая волна захлестывает, накрывает с головой.

- Что? – резко теряю свою идеальную улыбку.

- Ты напряжена, - чеканит Амир. – В чем проблема?

- Все хорошо, - еле двигаю враз пересохшими губами.

- Лгунья из тебя хреновая, - ухмыляется. – Попробуй снова. Только давай правду. Твою ложь чую в момент. Зря стараешься. Выкладывай. Кому набить морду?

Нервный смешок вырывается рефлекторно. Отвожу взгляд. Отворачиваюсь. Но сбросить его ладони однозначно выше моих сил. Продолжаю плавиться под этими убийственными прикосновениями.

Гад. Сволочь. Как ты мог?

Горечь переполняет изнутри. С огромным трудом преодолеваю приступ тошноты. Опять улыбаюсь. Практически искренне. Практически натурально.

- Это нормально, - голос звучит удивительно ровно. – Волноваться в день свадьбы. И хоть мы уже состоим в браке, чувствую себя так, будто все происходит впервые. Переживаю. Боюсь. Ну мало ли как пройдет торжество. Вдруг гостям не понравится?

- Придется их грохнуть, - хмыкает.

- Амир, - бросаю осуждающе.

Он подхватывает меня на руки. Кружит, заставляет позабыть обо всем. На долю секунды. Я опять счастлива. Любима. Реально. По-настоящему. Без фальши. Без гнусной лжи.

- Пусти, - бормочу. – Платье помнешь.

- Пустить? – переспрашивает нарочито мрачно. – Никогда. Ты моя. Целиком и полностью. До гроба и дальше. А это платье я порву. Позже. Ночью. Никакая течка не остановит.

- Амир, - кровь ударяет в лицо. – Прекрати, не называй так… ну сколько ты…

Закрывает мой рот поцелуем. Запечатывает. Порабощает волю, растворяет сопротивление. Принуждает отключиться от мира вокруг. Погружает во мрак. В тот самый мрак, который я так сильно полюбила, которому отдалась, очертя голову.

Наивная дура. Идиотка.

Стоп. Может, мне стоит спросить прямо? Узнать у него, почему Зураб договаривается про школу для нашего еще не рожденного сына?

Отличная идея, Марианна. Прямо как в дурацких романах, которые регулярно почитывает твоя мама. Покажи ему свой самый сильный страх и дай повод опять виртуозно наврать. Больше нечего выяснять. Нельзя доверять. Нельзя и точка. Включи мозг.

Амир подавляет. Подчиняет. Мастерски манипулирует сознанием. Расширяет границы дозволенного, переносит черту допустимого дальше. Обнажает нерв за нервом, держит одержимым притяжением тела.

Разве я могла помыслить, что приму новую религию? Разве могла предположить, будто соглашусь стать второй женой? Шаг за шагом. Ближе к бездне. И вот стою на краю. Больше шагать некуда. Передо мной зияет пропасть.

Я же от него все вытерплю. Сглотну. Первую супругу. Третью. Четвертую. Любовниц. Я же люблю его до безумия. Растворяюсь безоговорочно. На все сто. На тысячу. Миллион. Миллиард. Причин уйти. Но я останусь и буду гнуться, пока окончательно не сломаюсь, пока не превращусь в бледную тень.

Он моя жизнь. Жажда. Грешная страсть. Порочная. Запретная. Яд, что пронизывает вены, отравляет кровь неизлечимой болезнью. Каждая клетка трепещет. Ведь я его. С мясом и до костей. Даже когда мир вокруг исчезнет, даже когда ветер навечно сотрет наши следы.

Нет сил бежать. Нет сил идти. Значит, надо ползти.

Я не отдам ребенка. Никому. Я ради своего дитя пройду сквозь ад. По раскаленным углям. По битому стеклу. Плевать. На все наплевать. Никакая жертва не окажется высока.

- Дудаевы женятся на своих, - громом гремят слова моего отца.

Горло раздирает боль. Хочется кричать. Орать. Выть, срывать голос, переходя на утробный хрип. Отчаяние затапливает и увлекает на дно.

Этот Дудаев сделал ошибку. И я помогу ее исправить.

+++

Пышная церемония. Праздник моей мечты. Множество гостей. Счастливые лица. Шутки. Смех. Идеальная картина. Рай реален. Интересно, почему он расположен прямо посреди пекла?

- Папа, - улучаю момент, хватаю отца за руку, увлекаю подальше от толпы, перевожу напрочь сбитое дыхание и наконец перестаю улыбаться. – Помоги, пожалуйста.

- Конечно, - кивает и вдруг замечает истинное выражение моего лица, потому как маска спадает, больше нет сил держаться. – Что случилось?

- Ты был прав, - закусываю внутреннюю сторону щеки до крови, судорожно сглатываю и выпаливаю: - Мне нужно сбежать. Срочно. Чем раньше, тем лучше. Прозвучит безумно. Понимаю, устроить такое трудно. Но я должна исчезнуть сегодня.

Мой отец молчит. Мрачнеет с каждой прошедшей секундой. Каменеет, обращается в мраморную статую. Прежде не видела его таким. Побледневшим, помертвевшим.

- Я хочу уйти, - сдавленно всхлипываю. – Очень.

Тишина. Абсолютная. Да. Черт раздери. Так и есть. Вырваться бы на волю. Чем быстрее, тем лучше. Медлить опасно. Про мое положение могут легко догадаться. Тогда охраны станет больше. Удрать будет невозможно.

- Амир не разрешит, - с шумом втягиваю воздух, закрываю глаза, стараюсь успокоиться, вернуть равновесие. – Не отпустит. Не даст развод. Скорее он меня убьет.

- Нет, - резко заявляет отец, сдавливает мои ладони в своих, сжимает до боли.

- Прошу, помоги, - шепчу. – Знаю, я дура. Сама виновата, сама во все это влипла, ввязалась и увязла по полной. Знаю, нельзя организовать побег за пару минут…

- Почему? – обрывает, отрывисто произносит: – Здесь ты права. Бежать лучше сегодня. Идеальный момент.

- Папа, - сглатываю. – Ты серьезно?

- Никто этого не ждет, - отвечает ровно. – Сегодня – не ждет. Ты на грани нервного срыва. Выдашь себя. Признаюсь, сразу заметил твое волнение, но думал, обычное дело. Невеста всегда переживает перед свадьбой. Только долго лгать не выйдет. Покажешь правду.

- Отлично, - согласно качаю головой. – Сегодня. Но как? Что нужно делать?

Отец бросает взгляд на часы, медлит с ответом, точно прикидывает временные рамки, составляет план в уме.

- Возвращайся