выделять или сносками. Вот, в нише на стене картина, вижу ее под углом в 45 градусов. Пусть справа, что уж. А контексты, они ж как запах своего дома – их не ощущаешь. Все живут в своем, в чужом не прижиться, непривычный запах создаст дистанцию.

Но это не беда. Например, реальный художественный автор, у него свой контекст, у зрителя другой контекст – это сразу драматургия. Но некая работа может просунуться в контекст пошире; они же слоями, перекрывают друг друга. Сначала контекст локальной среды, он может сложиться в стиль – сначала групповой/региональный, потом и общекультурный, а там объявится и историческое время. Личный контекст автора уже неощутим, размылся, работа воспринимается без учета его мнения по ее поводу. В седьмом-восьмом слое никто и думать не станет, откуда что почему взялось. Потому что к общему контексту все принюхались. Есть голый пупок среди бледно-розовой краски, диванчики и нега, они давно всеобщие – после некоего первооткрывателя, имя неизвестно. Разумеется, и у здешнего автора был какой-то набор своих исходных точек, который перешел в его фрески. Эти исходные и рабочие импульсы тоже как-то воспроизводятся в том, кто теперь смотрит: как я сейчас в столовой. И да, возникает движуха, достаточная для сочинения этого текста.

Чем эта девица излучает чувства, голым пупком, что ли? И какая нега, когда у нее в комнате явно душно. Но ведь излучает же, раз уж я за нее зацепился (а на то, что в соседней нише, и не посмотрел). Некие нити, корни наоборот, они выползают, распространяются – не то чтобы ровно из ее пупка, но из картинки, вообще из этой закусочной. Когда-то все это как-то и почему-то возникло, свалялось в данную точку. А теперь она выделяет какое-то вещество, употребляемое наравне с тем, что я там ел. Впрочем, не помню, что именно ел. Тут какое-то 23-мерное в 54-мерном, допустим, пространстве города X, которое, в свою очередь, проекция чего-то 76-мерного из 123-мерного пространства страны У, ну и далее. Сначала складывание за складыванием, а потом распаковка за распаковкой; туда-сюда-обратно, как на гармошке. Это уже не имеет отношения ни к городу, ни к заведению типа столовой, но откуда тогда это все здесь взялось? Нечто работает, заставляет ощутить присутствие всеобщих связей (ну такое, фоновое) и всех конкретных обстоятельств. Кто он, автор росписи? Откуда он, сколько ему лет, жив ли? Если жив, то сейчас, в данный момент (и в столовой, и здесь – в этом тексте) он что-то делает, существует реально. Как когда-то он ходил по этому помещению, рисовал.

Ну и далее – до технологических нюансов его деятельности (уже допиваю чай, зеленый какой-то). Что за краска? Масляная? А тогда в самом ли деле малярная-половая или же все же получше? Или дешевый акрил, или просто гуашь? Я ее не колупал (сидел не у стены). Также его, художника, частная жизнь: вряд ли она тут важна, но сказалась же – в выборе женского типа, например: почему такая маленькая и худая? Или такую хотел заказчик, который утверждал эскиз (если он был), или просто дал фотографию – рисуй эту? Заплатили ли художнику, или это был знакомый/родственник, или сам владелец, почему нет? И, конечно, отчего это место – «Джинн»? Может, когда-то и в самом деле был «Джинн», а потом прогорел, был опущен в столовку, а зачем менять название с вывеской; и росписи на стенах остались, и кресла ленивого формата. Впрочем, конкретный «Джинн» мог быть где-то рядом, например на втором этаже, и вывеска относится к нему, а внизу используют тот же пищеблок. И в нем непременно есть список продуктов, обязательных для ежедневной закупки. Никакой связи, но он же у них точно есть – список, даже если его просто держат в голове.

Ноосфера

Город Х страны У является местом происхождения ноосферы (эта справка отчасти ликвидирует его анонимность, всеобщность или же фактическое отсутствие, но что поделать – при рассмотрении все на свете конкретно; впрочем, тут уж кто что знает или же нагуглит). Ее – ноосферы – отчасти условный автор учился здесь в гимназии. Возле реки (шесть колонн на фасаде типа «классицизм», светло-желтый, колонны круглые и белые; портик, само собой, тоже белый). Река также называется Х; за мостом в некотором отдалении (паузу делает преимущественно пустое пространство по обеим сторонам воды) видны кварталы центра, теперь весьма высокие. Город Х отличается толерантностью к разнообразию фактур, они здесь не конфликтуют, друг друга не уничижают. Камень, бетон, стекло, фанера – что угодно вместе тут сосуществуют нормально, стилистически рядом возможно все. Это всегда в принципе возможно, но здесь нет и темы несоответствия одного другому. Потребуется усилие воли, чтобы заметить и осознать сдвиг-разрыв стилистики. И потому жизнь делает тут предложения, не отличаемые друг от друга. Не видно, чтобы она настаивала на ранжировании на высокое-низкое, богатое-небогатое, что предоставляет возможность проживать в каждый момент отдельный клип. Что же, тут все приключения хороши? Это странно, но фактически так. Где же еще ноосферу можно было придумать? Логично.

В городе Х все гомогенно, самые разные дома рядом – и норм. Неподалеку от окраинного рынка стоят машины, кузова которых (по крайней мере двух) выкрашены масляной краской, а рядом есть отель (со склонностью к побочным услугам в виде сауны «со всеми видами массажа»), в баре которого звучит вполне еще свежий хит Heathens группы Twenty One Pilots, имевший в тот день 853 775 094 просмотра на «Ютубе». Это не рекорд, у Stressed Out тех же 21 Pilots в то же время было 1 071 126 444 просмотра.

Гомогенность не нарушают ни время года, ни погода (я жил в Х в разные сезоны). Таким образом отчетливо вылезает тема разумности (да, субъективно сомнительной, но если в общем…) всего существующего тут (даже и вообще, не только в Х). Допустим, унылая книга с тупой картинкой на обложке (произвольная: хоть массовый детектив или женский роман), с ней здесь тоже все в порядке. Ничто не отличить от другого, поскольку ноосфера – это просто смесь биомассы (ничего плохого, термин глобален, а биология имелась в виду исходно) с ее мыслями. Белковые существа думают, действуют, а в страстях как-то дергаются, это суммируется и потом влияет на все сразу. Получается ровная размытость, потому что дергаться – это дергаться, неважно, как именно. А хуже-лучше здесь нет, что и логично, и гуманно. Да, несколько… не то чтобы неприятно, но странно. Что-то с этим надо делать. Что-то тут не так.