10 февраля 1745 года Петру Федоровичу исполнилось шестнадцать лет, и начались приготовления к свадьбе. Она состоялась 21 августа 1745 года в Петербурге и праздновалась необыкновенно пышно. Наконец Бестужев мог избавиться от нежелательных ему людей – принцессы Иоганны и Брюмера, который так увлекся интригами, что совершенно потерял чувство меры. Иоганна давно раздражала императрицу: мало того, что она вольничала, плохо обращалась с дочерью, влезла в непомерные долги, так она еще имела наглость давать советы по поводу политического курса России. Все это с легкостью доказал императрице канцлер Бестужев с помощью проверенной практики – перлюстрации писем.

28 сентября 1745 года принцесса Цербстская Иоганна была выслана на родину. В подарок от императрицы она получила 50 000 рублей и два сундука с персидскими шалями, драгоценными тканями, китайскими безделушками, бриллиантовыми украшениями и т. д. Соловьев пишет: «Прощаясь, принцесса пала на колени перед императрицей и со слезами просила прощения, если в чем-нибудь оскорбила ее величество. Елизавета говорила, что теперь уже поздно об этом думать, лучше было бы, если бы она, принцесса, всегда была так смиренна». Время покажет, что принцесса не последовала мудрому совету. Она старалась руководить поведением дочери из Пруссии, на их переписку был наложен запрет, но все это уже совсем другая история.

Энциклопедия пишет: Лесток (1692–1767), государственный деятель, происходил из старинной французской дворянской семьи. Арману Лестоку, как он называл себя в России, дворянство потом сочинили, хотя кто их там разберет, но доподлинно известно, что отец его был цирюльником, а заодно и лекарем, в XVIII веке эти должности часто совмещали. У отца юный Арман и выучился основам медицины. Продолжил свое образование Лесток во французской армии. На этой же ниве он усвоил, что лучшего средства для лечения от всех болезней, чем кровопускание, не сыскать. Теперь он назывался хирургом.

В 1713 году в числе лекарей-иностранцев он появился в России. Лесток был красив, обаятелен, легко сходился с людьми, да и лечил, видно, неплохо, практика – великая вещь. И вот он уже лейб-медик и врачует царскую семью. Должность эта обещала блестящую карьеру, но жадность до жизни и любовь к приключениям сыграли с медиком плохую шутку. Он был уже женат, но увлекся дочерью придворного, соблазнил ее. История вышла некрасивая, скандальная, и Петр сослал Лестока в Казань. Это случилось в 1720 году. Екатерина I вызволила его из ссылки и назначила лейб-медиком к дочери Елизавете Петровне.

Лесток был старше Елизаветы на пятнадцать лет. Некоторые авторы настойчиво утверждают, что Лесток был ее любовником, другие категорично говорят – не был. Свечки там никто не держал, но я придерживаюсь второй версии. На этот счет есть и подтверждение современников, например Шетарди (он ссылается на рассказ самого Лестока). А что касается особых, доверительных отношений с цесаревной, а потом императрицей, то это легко объясняется. Все мы с особым уважением и доверием относимся к своим лечащим врачам. Если нет доверия, мы заменяем врача, а Лесток исполнял при Елизавете эту должность считай двадцать лет.

Царствование Елизаветы грубо можно поделить на три периода. В первом наибольшее влияние на императрицу имел Лесток, во втором – Бестужев, в третьем – семейство Шуваловых. И сама императрица, и Лесток сходились во мнении, что ее лейб-медик много постарался, чтобы обеспечить ей трон. Елизавета умела быть благодарной. Арман Лесток жил широко, он вел крупную карточную игру, любил хорошую кухню, великолепно одевался, балы любил и устраивал в своем доме знатные приемы. Жизнь была бы прекрасна, если бы не вечная забота – безденежье. Понятно, что императрица платила ему за услуги, и платила щедро, но казна была бедна, поэтому государыня сквозь пальцы смотрела на то, что ее лейб-медик получал деньги от иностранных держав. Тут были и единовременные пособия, и постоянный пансион. И Франция платила, и от Англии перепадало. За какие такие услуги платят, Елизавета не задумывалась. Не обеднеют иностранные государства, а России прибыток. Со временем неразборчивость Лестока обошлась ему очень дорого.

Но время шло, императрица приобретала и опыт, и уверенность в себе. Лесток был честолюбив, позволял себе быть капризным, часто осыпал Елизавету упреками – де, не слушается она дельных советов. А ее уже начинал раздражать авторитетный тон Лестока, уверенность в собственной правоте и непогрешимости, тем более, что огрехи-то были налицо. Отставка Шетарди и его позорная высылка из России весьма неблагоприятно отразились на карьере Лестока. Он это сразу почувствовал. На торжествах по случаю бракосочетания наследника Петра Федоровича и Екатерины обер-церемониймейстер граф Санти в обход Коллегии иностранных дел обратился по привычке за наставлениями к Лестоку. Санти не знал, куда посадить неких иностранных «спорных» особ. Лесток дал совет и сообщил об этом государыне. Елизавета строго его отчитала, сказав, что канцлеру неприлично вмешиваться в медицинские дела, а ему, Лестоку, – в дипломатические. Знай свое место!

После скандального отъезда герцогини Иоганны Цербстской Лесток приуныл. Что-то здоровье стало портиться. И вообще он подумывает отойти от всех дел, а пока хорошо бы съездить на воды подлечиться. В лечебные воды со времен Петра I верили свято. Лесток пока надеялся, что охлаждение государыни временное: де, сейчас она раздражена, но пройдет срок и все станет на свои места. Ведь взяла же она его в Киев и от должности не собирается отлучать. Но при этом строга, не видно былого доверия, мол, лечить лечи, а что касаемо советов, то сейчас у нее другие советчики. Но он верил, что в память его былых заслуг императрица никогда не удалит его от двора.

И, как всегда, денежные дела давали о себе знать. В свое время Шетарди обещал ему подарок от короля в размере 12 тысяч рублей. Лесток решил не тратить деньги попусту и попросил Шетарди заказать ему в Париже кареты и ливрею. Теперь ни денег, ни карет. Лесток намекнул на обещание короля вернувшемуся в Россию д’Альону – мол, я столько старался для Франции! Посол не только не похлопотал о возврате долга, но написал в Версаль, что Лесток сейчас пустая фигура и тратиться на него не следует.

В 1746 году Воронцов отправился в Европу знакомиться с иностранными дворами. Италия, Франция, побывал он и у Фридриха, где был принят очень хорошо. Прусский король подарил Воронцову роскошную шпагу с бриллиантами, обеспечил вице-канцлеру бесплатный проезд по всем его землям. Мардефельд в письмах расхваливал Воронцова на все лады.

Конечно, это не понравилось в Петербурге. Елизавета давно забыла свое хорошее отношение к Фридриху. Теперь он был завоеватель, Надир-шах, как она его с издевкой называла, и вообще главный враг России. Бестужев всячески поддерживал ее в этом настроении. Не забыта была и роль верной шпионки Фридриха герцогини Иоганны. Екатерине давно запретили переписываться с матерью напрямую, опасались политической интриги. Письма ее проходили через строгую цензуру, а чаще Иностранная коллегия сама писала от имени великой княгини, и Адриан Неплюев носил эти письма на подпись к Екатерине. Елизавету очень раздражал молодой двор, и Петр, и Екатерина вели себя с точки зрения государыни слишком вольно, непочтительно, а иногда и опасно.