— Все уже решено, ты понимаешь? — голос его, словно шепот змея-искусителя, проникал по капиллярам в сердце, заставляя последнее пропускать удары.

— Как ты красива… — разве можно ласкать так одним только взглядом? Мне кажется, до встречи с Царевым я и не жила, если не знала о себе, о своем теле ничего подобного!

Резко и быстро он стянул через ворот с себя футболку, отбросил куда-то в сторону. Прижался кожей груди к коже, и я снова едва не задохнулась от этого ощущения причастности, этого удивительного, разрывающего надвое желания…

— Я тебя никогда не обижу, — проговорил он в мои губы, приоткрытые для того, чтобы сказать…чтобы попросить…чтобы молить… И не дал среагировать, только так, как нужно было нам обоим: всосал нижнюю губу, проник языком внутрь, раздвинув зубы, демонстрируя, кто главный здесь и сейчас. И тут же к его захвату территории моего тела присоединились руки, ноги…

— Моя… — шептал он в перерывах между поцелуями-укусами… — Моя…

— Мой, — билось в унисон с его сердцем и мое. — Мой…

***

— Черт! Ты снова, снова меня удивила, Загадка! — уже после, Дима придвинул меня к себе, зарылся лицом в волосы, втянул воздух, будто нюхая большой букет диковинных цветов. Я счастливо хмыкнула. Сейчас, после того неистовства, что творилось между нами, такой Дима меня тоже удивлял. Каким-то невероятным образом сочетая в себе заботливость и напористость, лед и пламя, таким образом он сильнее проникал в меня, прямо под кожу, и я отчетливо понимала, что вытравить его оттуда уже не выйдет никакой кислотой, никакими молитвами.

— Загадка? — хихикнула я, шутливо прикусив его запястье.

— Не бери в голову, — отмахнулся он, прижимаясь грудью к моей спине.

— Ты всерьез назвал меня Загадкой?!

— Ой, ну перестань! — пользуясь случаем, он ущипнул меня за самое мягкое место и рассмеялся над моей реакцией. От его смеха у меня по коже пробежали мурашки — во всем виновато это волнующее чувство единения, приятное ощущение принадлежности, сытости…

— Я бы тебя так никогда не назвала!

— Конечно! — мужчина поцеловал меня в плечо, все еще солоноватое от пота. Потом еще и еще раз, убрал волосы на подушку выше, открывая себе доступ к телу, провел пальцем по позвоночнику… — А как бы ты меня называла, не будь у тебя чувства самосохранения?

Я чувствовала его улыбку, его внутренний смех и легкость, радость, от того, что он выпустил на волю своего зверя, и от того, что мое недолгое сопротивление было сломлено.

— Царь, — ухмыльнулась я, ощущая, как его дыхание сбилось, стало глубоким и частым, а руки — требовательнее и в то же время нежнее. Сама задышала неровно, рвано, потянулась, чтобы провести рукой по его не тронутой бритвой коже на щеках, изогнувшись так, чтобы ему было удобнее, давая больше простора для реализации всех его фантазий… — Очень приятно, царь…

— А ты у нас плохая девочка, да? — его шепот стал еле различим, мужчина только шевелил губами, но я ощущала каждое его слово, будто бы на моей спине, руках, груди выжигали татуировки. Снова и снова, снова и снова…

— Моя девочка, моя…

— Твоя…

— Эй! — в дверь раздался стук, будто бы кто-то с другой стороны пытался прорваться в стан к врагу. — Папа! Па-а-а-ап!!! Я слысу, сто ты тут!

Я подскакиваю с кровати и принимаюсь быстро-быстро натягивать на себя одежду. Несколько раз путаюсь ногами и засовываю их не в те штанины. Ева негромко хихикает, даже можно сказать закатывается от смеха, а я злюсь на самого себя. Попался, как подросток ей-богу! Щёки пылают от жара! Хорошо, что догадался запереть дверь, потому что если бы Саша увидела нас с Евой в постели, если бы застукала за тем, чем мы занимались полчаса назад… Господи! Я ещё никогда не был вот так перепуган, как сейчас. Во рту мгновенно пересыхает. Пока я не готов сказать дочери, что Ева её мама, я даже не знаю, как сделать это правильно!..

— Дай мне пять минут! — шепчет Ева.

Я киваю, пытаюсь перевести дыхание, выхожу из комнаты и хватаю свою маленькую принцессу на руки, чтобы она не успела заглянуть туда, где под одеялом прячется Загадка. Саша негромко взвизгивает, а потом обнимает меня за шею и целует в небритую щёку.

— Папа, я соскутилась по Еве! Когда Ева узе плидёт? — спрашивает Саша, проглатывая буквы и произнося их неправильно.

— Придёт! Совсем скоро! А пока давай чистить зубки и приводить себя в порядок!

Я вижу запыхавшуюся Варвару Никитичну и улыбаюсь ей уголками губ.

— Что же вы по лестнице бегаете? Не особо-то это полезно! Можно запнуться и упасть!

— Ой, Димочка! Я услышала голосок Сашин и побежала. Рановато она сегодня проснулась, я как раз только завтрак начала готовить ей! Надо бы нашу принцессу на первый этаж переселить, так бы мне спокойнее было за неё! А то хоть и стоит эта дверь на лестнице, а всё равно боюсь я.

«И мне тоже так было бы спокойнее», — думаю и смеюсь собственным мыслям я.

— А давайте так и сделаем! Комнаты у нас есть! Давайте мы комнату, где у Ве… Где был гардероб когда-то, переделаем, и там будет спать Сашулька? Как вам идея?

— Просто прекрасно, Димочка! — Варвара Никитична прислоняется плечом к стене.

— А вы бегать, и правда, прекращайте! А то ещё давление подпрыгнет… — нахмурился я.

— Полезно мне бегать, Димочка! Надо хоть немного себя в форме держать, чтобы не рассыпаться по частям.

Не переставая улыбаться, я кивнул. Настроение у меня было просто прекрасное, и мне стало наплевать на то, что ещё пару часов назад считал, что топор войны у нас с Евой зарыть не получится. Теперь уже ни о какой войне не может идти и речи. Я не упущу свой шанс и не отпущу Загадку, пусть даже не надеется.

— А если так, то я вам беговую дорожку куплю! Вот! — отвечаю я.

Саша слезает с моих рук и обнимает Варвару Никитичну, а женщина ведёт её в конец коридора в ванную комнату, чтобы привести в порядок. Воспользовавшись ситуацией, я ныряю за дверь гостевой и застываю взглядом на обнажённой Еве. Она только-только вышла из душа, и влажные капельки стекают по её телу. Она немного приоткрывает рот, хватает полотенце и прикрывается им, но я понимаю, что уже не смогу стереть из памяти то, что увидел, и я хочу повторить фейерверк ощущений, испытанных нами недавно, но не могу этого сделать, потому что там, за стеной, дочь, и она в любой момент может забежать сюда… Хотя… Мы могли бы закрыться и повторить.

Я инстинктивно запираю дверь и иду прямо на Еву. Она отступает на несколько шагов назад и начинает отрицательно мотать головой, но я не позволяю ей уйти, ловлю её в объятия и прижимаю к себе.

— Дим, я хочу с дочерью увидеться… И для одного раза мне кажется…

— А теперь кажется?..

Я целую её в ключицу, провожу по девичьей коже языком до самой шеи, поднимаюсь до мочки уха и прикусываю её, дразнящими движениями кончика языка прикасаясь и заставляя сжиматься от предвкушения. Ева ослабляет руки, а полотенце падает на пол, обнажая её. И я срываюсь с тормозов.