– У меня на завтра другие планы, ты был прав.

Он смотрит на мой телефон, потом на меня, причем по его виду я никак не могу понять, о чем он думает.

– Хорошо. Увидимся в любом случае, Вайолет-Ультрафиолет.

– Что ты сказал?

– Ты слышала.

– Школа вон там. – Я указываю ему в сторону знакомого здания.

– Я знаю, – небрежно бросает он и уходит в противоположном направлении.

Суббота. Я дома. Разговариваю по телефону с Линн Эткайнд, корреспондентом местной газеты. Она планирует прислать ко мне фоторепортера, чтобы он сделал несколько снимков. Линн интересуется:

– Как себя чувствует тот, кто спас жизнь другому человеку? Я знаю, разумеется, о той ужасной трагедии, что произошла с вами в прошлом году. Скажите, стало ли для вас это недавнее событие успокоением или даже, может быть, исцелением?

– Как это может стать исцелением?

– Может быть, вы поняли, что хотя и не сумели спасти жизнь своей сестре, зато спасли жизнь парню, Теодору Финчу…

Я просто вешаю трубку. Она говорила так, будто они – одно и то же. Это не я спасла ему жизнь. Это Финч герой, не я. Я самая обыкновенная девушка, которая претендует на роль героини, не имея на это никаких оснований.

Я все еще негодую, когда Райан приходит на место встречи на пять минут раньше. Мы пешком направляемся смотреть кино под открытым небом, потому что это всего через квартал от моего дома. Я держу руки в карманах пальто, но мы идем рядом, и наши локти и плечи иногда касаются друг о друга. Я снова будто на первом свидании.

В кино под открытым небом мы встречаем Аманду и Роумера, которые ждут нас в машине Роумера. У него старый здоровенный «Шевроле-Импала», размером с дом. Он называет его автомобилем для вечеринок, потому что там может разместиться целая компания в полсотни человек, не меньше.

Райан открывает для меня заднюю дверцу, и я забираюсь внутрь салона. Так как «Импала» припаркована и никуда ехать не собирается, я чувствую себя достаточно сносно, несмотря на то, что тут все пропахло сигаретным дымом, заплесневелой дешевой едой и даже немного травкой.

Меня, наверное, можно считать пассивным курильщиком, сколько всего вредного в данный момент я вдыхаю.

Мы будем смотреть сразу две части японского фильма про какое-то чудовище, а перед этим Райан, Роумер и Аманда оживленно обсуждают свою восхитительную учебу в будущем – они собираются поступать в Университет Индианы. Я рассуждаю о Линн Эткайнд, о весенних каникулах и поездке в Нью-Йорк. И еще я думаю о том, как плохо поступила с Финчем, как грубо себя повела, а ведь это именно он спас мне жизнь. Путешествовать с ним было бы куда интереснее, чем то, что я выбрала на сегодняшний день. Да любое другое занятие было бы куда интереснее!

В машине душно, пахнет дымом, даже несмотря на то, что все стекла опущены. Когда начинается вторая часть фильма, Аманда и Роумер ложатся, устраиваясь на широченном переднем сиденье и затихают. Но ненадолго. Потом время от времени до меня доносятся разные звуки, похожие то на чавканье, то на хлюпанье, как будто две голодные собаки поедают корм, отпихивая одна другую от миски.

Я стараюсь сосредоточиться на фильме, и когда у меня из этого ничего не получается, я предпринимаю попытку сочинить сценку в голове.

Голова Аманды появляется над сиденьем, ее рубашка расстегнута так, что мне становится виден ее бюстгальтер, нежно-голубой в желтый цветочек. Я понимаю, что этот образ навсегда останется запечатленным на моей сетчатке, и отныне будет пребывать со мной навеки…

Многое отвлекает меня от кино, и я пытаюсь заговорить с Райаном, но ему куда интереснее просунуть руку мне под рубашку. Мне каким-то образом удалось прожить семнадцать лет, восемь месяцев, две недели и один день, не занимаясь сексом на заднем сиденье «Импалы» (да и ни в каком другом месте), поэтому я сообщаю ему, что мне хочется осмотреть окрестности. С этими словами я открываю дверцу автомобиля и выхожу. Мы окружены машинами, а дальше начинаются кукурузные поля. Вот, собственно, и все, что можно тут рассматривать. И еще небо. Я задираю голову, и звезды мгновенно завораживают меня. Райан выбирается из автомобиля вслед за мной. Я делаю вид, будто неплохо разбираюсь в созвездиях, указываю на некоторые из них и тут же сочиняю истории про каждое.

Интересно, а чем сейчас занимается Финч? Может быть, выступает где-нибудь со своей гитарой. А может быть, проводит время с девушкой. За мной остается путешествие. Впрочем, я обязана ему гораздо большим. Я не хочу, чтобы он думал, будто я отвергла его предложение из-за своих так называемых друзей. Я даю себе задание просмотреть дома все необходимые материалы и решить, куда мы отправимся с ним в следующий раз. Искать по словосочетаниям: необычная Индиана, достопримечательности, уникальная Индиана, эксцентричная Индиана. Еще надо скопировать его карту, чтобы всегда быть уверенной в том, что я не повторяюсь.

Райан обнимает меня за плечи и целует, и в течение минуты я отвечаю на его поцелуй. Я будто переношусь во времени. Вместо «Импалы» стоит джип брата Райана, а вместо Роумера и Аманды в ней сейчас находятся Элай Кросс и Элеонора, и мы заехали в кино под открытым небом, чтобы посмотреть две части «Крепкого орешка».

Райан опять начинает забираться ко мне под рубашку, и я резко отстраняюсь. В тот же миг возвращается «Импала» вместе с Роумером и Амандой. Мы снова смотрим кино про японское чудовище.

– Мне, конечно, неприятно это говорить, но у меня что-то наподобие комендантского часа.

– И как давно? – Потом, видимо, он что-то вспоминает и извиняется: – Прости, Ви. – Я понимаю, он считает, будто это из-за катастрофы.

Райан предлагает проводить меня до дома, и, хотя я отказываюсь, убеждая его в том, что прекрасно доберусь сама, он настаивает на своем.

– Я отлично провел время, – говорит он, когда мы подходим к моему дому.

– И я тоже.

– Я тебе позвоню.

– Отлично.

Он тянется ко мне, чтобы поцеловать на прощание, и я ловко поворачиваюсь так, что он только чмокает меня в щеку. Я уже зашла в дом, а он все еще стоит на пороге.

Я отправляюсь к Вайолет рано утром и застаю ее родителей за завтраком. Ее отец носит бороду, очень серьезный, с морщинками возле губ и глаз, что говорит о его постоянной озабоченности. А мать выглядит так, как, наверное, будет выглядеть сама Вайолет лет через двадцать пять. У нее светло-русые волнистые волосы, лицо в форме сердечка. А черты похожи, только более заостренные, что ли. Взгляд у нее теплый, но уголки рта немного опущены.

Они приглашают меня присоединиться к завтраку, а я прошу их рассказать мне о Вайолет, какой она была еще до катастрофы, потому что я раньше ее не знал. Когда она спускается к нам из своей комнаты, они вспоминают, как два года назад Вайолет вместе с сестрой должны были отправиться в Нью-Йорк на весенние каникулы, но вместо этого они решили следовать за парадом из Цинциннати в Индианаполис, а оттуда в Чикаго в надежде взять у кого-нибудь из участников интервью.