Демонстранты, поддерживающие Крестовый Поход Христианской Любви и Понимания, собирались перед зданием. В ответ Англо-Саксонское Движение вывесило из окна на последнем этаже штаб-квартиры три плаката: ХРИСТИАНСКИЙ «МИР ИНОЙ» РЕАЛЕН НЕ БОЛЕЕ, ЧЕМ КИСЛОТНЫЙ ТРИП! ВЛИЯНИЕ ХРИСТИАНСТВА НА УМ СРОДНИ ЭФФЕКТУ ГАЛЮЦИНОГЕННЫХ НАРКОТИКОВ! СОЗИДАНИЕ ЕСТЬ РЕЛИГИЯ БЕЛОГО ЧЕЛОВЕКА! Все три лозунга были взяты из однострочных афоризмов в книге Бена Классена Вечная Религия Природы.

– Впусти Иисуса в твое сердце! – скандировали демонстранты.

Сапог Хьютон стоял в комнате наверху и через окна с железными решетками наблюдал эту женственную толпу. Скоро прибудут его войска и тогда, находясь в безопасности, он сможет увидеть, как христиане получают настоящую взбучку.

Бомба Ника была исключительно примитивным, но, тем не менее, убийственным устройством. В конечном счете, она состояла из двух пластиковых бутылок, наполненных парафином и слегка смоченных в бензине губок. Бутылки были склеены между собой клейкой лентой, а губки всунуты между ними. В губки Ник воткнул коробок спичек, из которого высовывался фитиль от петарды. Ник положил бомбу под кухонной раковиной, зажег фитиль и покинул здание. В течение часа фитиль прогорит до коробка спичек и пропитанных бензином губок, которые загорятся, что и создаст огонь, достаточный для того, чтобы бутылки расплавить. А за этим и вся штаб-квартира Англо-Саксонского Движения сгорит дотла.

Картер уже шел в сторону Портслэйда, когда прибывшие сторонники Хьютона начали громить христианских демонстрантов. Полиция стояла поблизости и наблюдала. Между полицейскими и сторонниками Крестового Похода Христианской Любви и Понимания никакой невысказанной любви не наблюдалось. Предводитель этого сброда утверждал, что Иисус был перевернувшим весь мировой порядок бунтовщиком. И это утверждение определенно не было тем постулатом веры, который местный Главный Констебль, человек сам по себе глубоко религиозный, мог свободно принять.

У пятидесяти активистов Англо-Саксонского Движения, которые явились, для того чтобы отмудохать христиан, день складывался удачно, потому что их противники верили в то, что надо подставлять вторую щеку. Те, кто находился по краям колонны из пятисот человек, очень скоро были покрыты шишками и синяками. Однако христиане не отступали, а падали без чувств прямо на месте, что, имея в виду их тактику пассивного сопротивления, означало более или менее одно и тоже. Нацисты время от времени производили набеги на толпу, после чего останавливались, переводили дух, перегруппировывались и наступали опять.

– Впусти Иисуса в свое сердце! – бубнили речитативом христиане.

– Христианская философия – это самоубийство! – издевались нацисты.

Такая весьма зрелищная конфронтация продолжалась уже почти пятьдесят минут, когда, наконец, сработало зажигательное устройство Ника. Вскоре кухня наполнилась дымом, дымовая сигнализация включила разбрызгиватели, которые благодаря изобретательности Картера выплюнули бензин. Не прошло и нескольких секунд, как все здание было в огне!

Первым инстинктивным порывом Сапога Хьютона, пропитанного бензином и окруженного со всех сторон огнем, было рискнуть переломом какой-нибудь конечности и выпрыгнуть из окна второго этажа. К сожалению, окна закрывали решетками, снять которые оказалось делом крайне тяжелым. Хьютон приказал своим клевретам выбить решетки стулом, однако сталь гнулась, но не ломалась. Жадно пожирая бензин, огонь молниеносно распространился по комнате.

– Это не может случиться со мной! – завизжал охваченный горячими красными пальцами пламени Хьютон.

– Нееет! – взвыл один из его клевретов.

Те несколько секунд, во время которых нацистское руководство гибло, объятое бешеным пламенем, показались фашистским маньякам вечностью. На самом деле, если бы умирающие могли бы осознать переход из одного из этих состояний в другое, то они поняли бы, что Смерть – долгожданное избавление от агонии умирания. Увидев свою охваченную огнем штаб-квартиру, стоящие снаружи активисты впали в исступление безумия и ненависти. С сумасшедшим ревом они бросились на христиан. Прежде чем легавые успели вооружиться огнестрельным оружием из запаркованного в переулках фургончика, было убито десять членов Бригады Господней и многие ранены. Полиция перестреляла всех нацистов до последнего человека, а также случайно убила тридцать семь сторонников Крестового Похода Христианской Любви и Понимания. Чтобы не ставить под угрозу жизни полицейских, невозможно было предпринять ничего другого. Эти смерти были неприятными издержками святого деле поддержания общественного порядка.

Анархисты Хэкней стали писком сезона, после того как инцидент у кенотафа и восстание Старая Цена вновь вернули их требования на политическую арену. Либертарианские идеи обсуждались по радио и ТВ, и прессу заполонили истории об этой неминуемой угрозе демократии! Поднялись продажи анархистской литературы, и большинство людей, которые придерживались анархистского учения, поверили в то, что государство ни хуя не сможет сделать, чтобы такую изменить ситуацию.

Несмотря на странно извращенное из-за пожизненной приверженности к троцкизму мировоззрение, Мартин Смит не был ни наивен, ни излишне легковерен. Хотя Спартаковская Рабочая Группа была крохотной сектой, хитрость необходима даже в том случае, когда ты управляешь самым диковинным сборищем маньяков.

Бесконечные интриги Смита привели к тому, что сотрудничество с городской полицией шло почти исключительно на пользу СРГ. Мартин убедил полицейских игнорировать Союз Нигилистов, и вместо этого сконцентрироваться на уничтожении Классовой Справедливости. В разговорах с инспектором Ньюманом Смит утверждал, что Майк Армилус возглавлял бумажную организацию, у которой полностью отсутствовали члены, поддержка и ресурсы. На самом деле Мартин понимал, что Союз Нигилистов представлял в более отдаленной перспективе большую угрозу для государства, чем Классовая Справедливость, но внимание Смита было сконцентрировано на последней организации, так как она являлась непосредственной угрозой для троцкизма.

Стив Драммонд соперничал с СРГ в борьбе за поддержку со стороны квалифицированного рабочего класса, в то время как Союз Нигилистов привлекал в свою организацию массы люмпен-пролетариата. Это те избиратели, которых, как ни старайся, Смиту никогда не видать. Мартин хотел, чтобы Союз Нигилистов разрастался для того, чтобы позже он смог заключить тактическое соглашение с одной-единственной группой, монополизировавшей поддержку большинства революционных элементов, не входящих в его личную, авангардную партию. После свержения капитализма Смит планировал захватить контроль над Союзом Нигилистов, а если это окажется невыполнимым, то разрушить его с той же беспощадной эффективностью, которую проявил Гитлер, уничтожив входившие в ряды СА членов НСДРП.

Предрассветные рейды не оказались бы неожиданными для любого анархиста, верившего в распространяемую Классовой Справедливостью пропаганду. К сожалению, большинство либертарианцев было более заинтересовано в своем собственном имидже бескомпромиссных боевиков, чем в последовательном политическом мышлении. И поэтому анархистские массы осознали репрессивную природу государства только в тот момент, когда их грубо вынули из кроватей полицейские, вооруженные ружьями и кувалдами, которыми они выбивали прогнившие двери квартир.