Как скоро мне удастся выяснить, что именно он скрывает?

Что с ним делать, когда я закончу изучение его реакций?

Стоит ли его расспросить подробнее о софте или он заподозрит источник моего интереса и не станет откровенничать?

Но — за что я уж точно хочу сказать тебе спасибо — с ним интересно. По-настоящему. По-человечески.

В следующие дни они больше не выбирались в центр города. Зато Гудвин освоил местность вокруг дома и даже осмелился высунуть нос за дверь без присмотра Крис, благо та не держала его под замком. Тщательно изучил домики и растения вокруг — демоны называли их садами. Долго наблюдал за движением лиан и научился справляться с головокружением, которое сначала возникало при одной мысли об этой транспортной системе.

Крис не перестала следить за ним, но Гудвин уже немного смирился с постоянным оценивающим взглядом. Девушка проявляла дружелюбие, разрешала ему бродить по дому, заниматься тем, чем хочется, и не требовала в обмен на гостеприимство ничего сверхъестественного. В конце концов, если под чьим-то взглядом ты чувствуешь себя подопытным образцом на столе хирурга-экспериментатора, это ощущение гораздо приятнее того, какое возникло бы у Гудвина, решись Крис и вправду его препарировать. Уж лучше глазами, чем ножом.

К тому же Гудвин обнаружил, что можно в отместку безнаказанно подшучивать над некоторыми странностями демонов. Например, над «некормлеными киберами», которых Крис почему-то считала живыми существами, разговаривала с ними, гладила, играла и пичкала вкусностями из холодильника. Киберы в ответ на это внимание умильно сопели на разные голоса, мяукали, подмигивали и путались под ногами.

В ответ на шутки о чрезмерной любви к электронным механизмам Крис серьезно обижалась, прекращала разговор и какое-то время молча и зло смотрела на собеседника. В беседе возникала пауза, особенно приятная в свете того, что за четыре дня в Биосе Гудвину пришлось столько говорить вслух, сколько, пожалуй, не приходилось раньше за всю жизнь — к вечеру он начинал заговариваться, язык отказывался повиноваться, а мышцы лица ныли от непрестанного выражения эмоций. Действительно, уж куда проще общаться в мессенджерах, там устают только пальцы.

Крис не давала Гудвину доступа в сеть, зато в ответ на его тоскливые взгляды, кидаемые в сторону нетбука, вручила коммуникатор и старый, потрепанный жизнью ноут:

— Думаю, тебя они порадуют. Раз уж тебе так нравятся механизмы, а не живые существа.

— Спасибо огромное!

Гудвин еще не успел вцепиться в сокровища, а сердце у него уже взволнованно запрыгало. Еще бы — на ноуте красовалась эмблема «Т.И.М.», под ней в Новом Вавилоне продавался эксклюзивный хард! И логотип этот выглядел как привет из родного города. Как соломинка или логическая зацепка, схватившись за которую, можно попытаться вернуться домой.

Он тщательно осмотрел, даже обнюхал — разве что не попробовал на вкус — все детали гаджетов и пришел к потрясающему выводу. Самое любопытное, что вывод этот потряс его гораздо больше, чем крах религиозных догматов, случившийся пару дней назад.

Кто видел заводы по производству харда в Новом Вавилоне? Никто.

У кого получалось хоть когда-нибудь заказать комплектующие напрямую, у изготовителя? Ни у кого. След всегда терялся в бесконечной цепочке посредников.

На что похожи детали в его руках? Не похожи, а один в один повторяют «железо» Нового Вавилона.

И что все это значит?

Весь хард производится здесь. На тех самых фабриках с высокими трубами. Собирается руками зомби под присмотром големов.

Но самое главное, что хард как-то попадает наверх. И это значит, что если выяснить, через какие каналы идет доставка, можно по ним вернуться домой.

Весь день Гудвин размышлял над тем, как лучше завести разговор о возвращении. Проблем было много. Прежде всего он так и не смог уловить какие-либо закономерности в реакциях Крис. То она легко отвечала на достаточно откровенный, по мнению Гудвина, вопрос, а то отнекивалась или просто умолкала, когда он считал, что «ничего такого не спросил». Вдобавок на ее лице практически не читались эмоции. Очень часто он узнавал о том, что девушка шутит, только по ее смеху. Злость, недовольство и прочее проявлялось исключительно в нежелании говорить. Гудвин тоже пытался изучать демона, но, как ему думалось, пользы из этого извлек гораздо меньше, чем хотелось бы.

Однако надо было что-то делать. И это «что-то» Гудвин решил сделать привычным для себя способом в отсутствие исходных данных — атакой в лоб.

— Хорошие игрушки ты мне дала, — сказал он как-то невзначай.

— Очень рада, что тебе понравились, — ответила девушка, не отрываясь от своего занятия. Кажется, она пыталась сконструировать нового кибера.

— Да, понравились. Только я вот одну странность заметил. По-моему, коммуникатор и ноут тоже прибыли из нашего мира.

— С чего ты взял?

— Эмблема, комплектующие — всё один в один, как в Новом Вавилоне.

— Странные выводы при таких исходных данных, — пожала плечами Крис. — Это к вам они поставляются от нас.

— То есть?

— А вроде умный…

— Обмен, что ли? Мы вам тела, вы нам хард?

— Не так все просто, но суть понял, ага.

Гудвин наморщил лоб. Похоже, он опять промахнулся с умозаключениями. Это, оказывается, здесь не секрет никакой. К тому, что Биос не Ад, он уже привык. Что сюда сбрасывают тела для работы — это было тоже уже знакомо. Но что назад идут комплектующие и все здесь об этом знают и относятся как к само собой разумеющемуся?..

Да ведь и в Новом Вавилоне должны знать доверенные люди, занимающиеся продажей. А может быть, не люди? Может, засланные наверх големы? Крис говорила, что можно создать весьма сложную личность, почти не отличимую от настоящей. Судя по тому, что Гейт повидал здесь, он был склонен ей верить.

— О чем задумался? — поинтересовалась девушка.

— Слушай… — Гудвин неожиданно охрип. — Тебе никогда не хотелось побывать в Новом Вавилоне?

— Нет, — помотала головой Крис. — Я предпочитаю наблюдать со стороны.

— Ах да, таинственные друзья.

— Именно.

— А мне, знаешь ли, очень хотелось бы вернуться.

— И?

— И я прошу тебя о помощи.

— Не получится.

— Почему это?

— Потому что.

Дальнейшего объяснения не последовало. Все та же четкая логика.

— Послушай… — начал опять Гудвин. — Ну что тебе еще от меня надо? Все, что мог, я про свой мир рассказал. Про свою жизнь — тоже. Изучила ты меня вдоль и поперек, уже не знаю, где и скрыться от твоего взгляда. Вот скажи, тебе нравится твой дом?

— Ну, — неуверенно кивнула Крис.