чем он жил, почитал его народ или нет. Из этих летописей ему удалось выяснить, и это можно сказать с абсолютной уверенностью, что особой популярностью среди народа граф не пользовался. В том случае, если его издольщики[108] опаздывали на работу в те дни, когда они должны были работать на него как на хозяина поместья, – он растягивал их на деревянной скамье и порол их, а затем клеймил во внутреннем дворе своего особняка. Было два случая, когда люди попытались отнять у него участки земли, так вот, зимой, каждый своей ночью, дома этих людей таинственным образом сгорели вместе с их семьями и детьми, находящимися в этих домах. К тому же, есть еще одна вещь, о которой больше всего беспокоился хозяин гостиницы, причем к этой теме он возвращался не один раз, – это то, что граф пошел по Черному Пути, и, судя по всему, умел вызывать какого-то Демонического Духа.

Само собой разумеется, вы захотите узнать, как и повел себя господин Раксэл, что это такое – Черный Путь. При этом ваше любопытство, к моему сожалению, так и останется не удовлетворенным, поскольку выведать что-нибудь об этом не удалось и ему. Хозяин явно не хотел касаться этой темы, говоря точнее, вообще не желал отвечать на этот вопрос. Именно в этот момент его куда-то позвали, поэтому он, явно тому обрадовавшись, поспешно удалился. Лишь только несколько минут спустя он засунул свою голову в полуоткрытую дверь, чтобы сообщить о том, что его срочно вызвали в Скару[109] и он вернется только к вечеру.

Так и не выяснив, что же это такое – Черный Путь, господину Раксэлу пришлось приступить к своей работе в особняке, к той, которой он занимался ежедневно. Записки и документы, на которые он в скором времени наткнулся, направили его мысли совсем в другое русло. Его внимание привлекла переписка между Софией Альбертиной из Стокгольма и её замужней кузиной Ульрикой Элеонорой, которая жила в Робеке в период с 1705 по 1710 годы. Эти письма были чрезвычайно интересны в том плане, что проливали свет на культурные традиции, существовавшие в Швеции в то время, любой из тех, кому удалось прочесть полную публикацию этих писем в изданиях Шведской Комиссии по Историческим Манускриптам, может это подтвердить.

После обеда он закончил с этими письмами. Затем, поставив ящики с ними на свое законное место, он, как и следовало ожидать, решил посмотреть несколько томов из стоявших рядом для того, чтобы выбрать с какого из них будет лучше всего начать свою работу на следующий день. Полку, на которую он наткнулся, главным образом занимали бухгалтерские книги, написанные от руки самим графом Магнусом, хотя среди них и затесалась одна, попавшая туда явно из другой компании. Эта была книга по алхимии, переплетенная в один том вместе с другими наиболее известными мистическими трактатами из существовавших в шестнадцатом столетии. Поскольку господин Раксэл был не особенно хорошо знаком с мистическими трактатами, особенно по алхимии, ему потребовалось очень много времени на то, чтобы правильно прочитать заголовки. Там была «Книга Феникса», «Книга Тридцати Слов», «Книга Жабы», «Книга Мириам», “Turba philosophorum”, – и другие. Он очень обрадовался, когда случайно наткнулся на лист, который специально был оставлен почти чистым в середине книги. На нем был заголовок – “Liber nigrae peregrinations[110]” и еще несколько строк, всё это было также, без всяких сомнений, написано самим графом Магнусом. На самом деле и этого было вполне достаточно для того, чтобы понять, о чем этим утром пытался сказать хозяин дома, упомянув о религии такой же древней, как и этот Мир, и о том Пути, которому, по всей видимости, следовал граф Магнус. Здесь я привожу перевод настоящего фрагмента на английский:

«Если человек хочет прожить долгую жизнь, заручиться покровительством доброго ангела и увидеть, как прольется кровь его врагов, то первым делом ему надо отправиться в город Хоразин[111] и предстать там перед принцем…». – В этом месте слово было затерто, но не полностью, поэтому господин Раксэл был абсолютно уверен в том, что сумел его разобрать правильно и это слово следует читать как aeris[112] (из воздуха). Далее ничего, лишь только одна строчка на латыни: Quaere reliqua hujus materiei inter secretiora. (Остальное смотрите среди материалов личного характера).

Нельзя отрицать того, что из-за тех зловещих эманаций, которые исходили от всего, к чему прикасался граф, у господина Раксэла, родившегося почти три столетия спустя, возникла мысль о том, что вполне вероятно тот приобрел свое могущество благодаря алхимии, а вместе с ней и занятием черной магией. Причем, это его увлечение сделало эту влиятельную фигуру еще более заметной. Поэтому, когда после длительного созерцания картины, висевшей в холле, на которой был изображен первый де ла Гарди, он отправился по привычному пути домой, все его мысли были сосредоточены именно на графе Магнусе. Его глаза не видели всей той красоты, что его окружала. Он не воспринимал восхитительных ароматов леса, не замечал чудесного света, озарившего озеро. А когда он внезапно остановился, то был очень удивлен тому, что вместо того, чтобы оказаться у гостиницы, куда он должен был прийти, он оказался у ворот на церковное кладбище. И в этот момент его глаза помимо его собственной воли уставились на мавзолей.

– А, – произнес он, – граф Магнус, здравствуйте. Я буду очень рад встрече с Вами.

– Как и многие убежденные холостяки, – писал он, – я имею привычку говорить с самим собой вслух, и, в отличие от греческих и римских аристократов, в ответ на свое приветствие я и ожидал гробовой тишины. Само собой разумеется, возможно даже к моему счастью, на этот раз я не услышал ничего из того, что можно было бы принять за малейший намек на ответ. Лишь только женщина, которая, как я полагаю, как раз в тот момент убирала в церкви, уронила какой-то металлический предмет на пол и от раздавшегося лязга я вздрогнул. А граф Магнус, я думаю, спал крепким сном.

Вечером того же дня хозяин гостиницы, который уже знал о том, что господин Раксэл желает встретиться с приходским священником или дьяконом (как их называют в Швеции), познакомил его с ним в фойе гостиницы. Усыпальницу Де ла Гарди они решили посетить на следующий день, а после своего знакомства немного времени провели за беседой на общие темы.

Господин Раксэл знал, что в обязанности дьяконов в Швеции входило обучать претендентов на получение конфирмации,[113] таким образом, он мог надеяться