– Ну, «Врангель», или как там ее…

– А это не от нее ли пуговица? – И Леня протянул Вере маленькую пластмассовую пуговку с двумя дырочками.

– Ну! – Вера долго рассматривала пуговицу. – Вроде похожа… А вы почему интересуетесь? При чем тут пуговица?

– Так… – Леня поглядел на опустевшую тарелочку, потому что Вера за рассказом успела съесть все булочки, пошел к стойке и вернулся очень скоро с рюмкой коньяку и двумя конфетами «Рафаэлло».

– Это еще зачем? – Вера неприязненно покосилась на коньяк. – Я не пью.

– Это хорошо, это правильно, – закивал Маркиз, – только что-то мне подсказывает, что без коньяка мы тут не разберемся. Значит, давай вспоминай, о чем ты с муженьком своим, паразитом этим, говорила? О чем он тебя расспрашивал?

– О работе расспрашивал, о детях…

– Да ну? – удивился Леня. – Быть не может, что о детях…

– Да… – Вера низко опустила голову, – это, конечно, я все больше о детях… да о чем мне еще говорить-то? О старухах больных кому интересно слушать?

– А он слушал, да? Ты соловьем разливалась, а он слушал? Говори быстро, спрашивал он о той, что померла, об Анне… как ее…

– Николаевне, – вздохнула Вера, – спрашивал. Я как дура все ему рассказала – как тяжело мне работать, устаю очень, старухи капризные… правда, та, покойница, не слишком придиралась, врать не стану.

– А про часы откуда он узнал? От тебя?

– Какие часы? – удивилась Вера. – Не знаю ничего про часы.

Леня поглядел ей в глаза и сразу понял, что в отличие от своего сыночка Вера говорит правду, она ничего не знала про часы. Тогда он решил поставить вопрос по-другому.

– А про тайник? Рассказывала ты ему про тайник?

Вера низко опустила голову и надолго затихла.

– Было. Это когда он меня к себе пригласил. Напоил там вот тоже коньяком, я и раскисла. Не помню, что болтала, потом заснула.

– Похоже, что про тайничок тот у бабки только ленивый не узнал… – пробормотал Маркиз себе под нос. – А ты-то откуда информацию получила?

– Это еще давно было, с год назад. Кажется, прошлым летом. Виська, сосед бабкин, он же чокнутый совсем. Говорила я ей давно еще – пишите заявление, чтобы его в психушку сдать. Жалко, говорит, он вообще-то безобидный. Сидит у себя в комнате, какие-то железки паяет да книжки читает. Короче, примерещилось ему однажды что-то, чувствуем мы – дымом пахнет. Чуть всю квартиру не спалил! Говорит, бумаги секретные сжигал, придурок! Хорошо, я к старухе как раз зашла – пожарных вызвала. Ищите документы, говорю, деньги, мало ли – эвакуироваться придется. А она так побледнела – Вера, говорит, выйди! Я и пошла, а только в щелочку подглядела, мало ли что, может, бабка тоже от страха умом тронулась. Ну и увидела, как она в тайник в камине зачем-то полезла. Может, деньги там у нее спрятаны были. А больше ничего не знаю, часов никаких в глаза не видела.

– Да, Вера, язык твой длинный во всем виноват… Муженек-то твой старуху ограбил… – Маркиз показал на пуговицу, – это он раньше всех в тайнике побывал. Оттого он и к тебе любовью внезапной воспылал, что выяснить хотел про тайник.

– Да поняла уж, не полная дура…

Маркиз в этом вопросе был с ней не совсем согласен, но решил промолчать.

– Старуха как умерла? – отрывисто спросил он.

– От сердца. Ночью сердце остановилось, я утром прихожу, а она уж холодная. Лежит поперек кровати, лицо перекошено – ужас!

Вера внезапно побледнела и схватилась руками за горло:

– Так вы что думаете – это он ее? Задушил?

– Ну, не задушил, – примирительно сказал Леня, – тогда бы следы остались. Но напугать до смерти вполне мог. Много ли надо старому человеку? Старуха сомлела от страха, а он в тайник полез, да еще и деньги похоронные прихватил. Потому что племянница мне сама рассказывала, что ни копейки у тетки не нашла. А такого быть не может, чтобы у старухи денег отложено не было…

– И это я с таким подлецом… – Вера схватила коньяк и залпом выпила всю рюмку. – Выходит, когда я его из дому выгнала, то только жизнь ему улучшила. Он сейчас живет один, квартира хорошая, ремонт приличный, а я… Думала, детей выращу, они помогут. Как бы не так! Я еще во всем и виновата оказалась, что денег мало, что жилья приличного не заработала. Одна уродилась лентяйка, только матери хамить умеет, а другой… – тут Вера собралась зареветь со вкусом и надолго, но Леня ей этого не позволил.

– Спокойно! Дыши глубже! Некогда мне с тобой возиться, а коньяка больше не дам, еще развезет тебя!

Вера затихла.

– У меня, конечно, детей нету, – начал Леня, – но все же замечу, что неправильно ты их воспитывала. Может, слышала, был такой знаменитый педагог – Макаренко?

Вера махнула рукой и отвернулась.

– Так вот, он воспитывал беспризорников, которые после Гражданской войны остались, – не смутившись, продолжал Леня, – а это, я тебе скажу, те еще были деточки – чистые бандиты. Да и лет им немало, не то чтобы совсем дети. Так вот он, Макаренко этот, применял поначалу метод внушения – воспитывал их, говорил, что надобно работать и учиться. А они на него плевали. И хамили напропалую. И тогда он одному там самому главному, который остальных подбивал, – как даст в морду! И тот сразу проникся к нему небывалым уважением. И со временем стал вполне приличным человеком, выучился чуть ли не на академика. А Макаренко все описал в своей книжке, «Педагогическая поэма» называется, случайно не читала?

– Некогда мне книжки читать! – рассердилась Вера. – Деньги зарабатывать надо! Да только теперь поздно, убьют Юрку эти бандиты!

– Я бы тебе денег дал, – начал Маркиз, – но в долг. Отработать их надо. Да только толку-то что, Юрка твой выйдет сухим из воды и снова начнет играть и наркотиками баловаться. Снова денег задолжает, снова к тебе прибежит…

– Нет уж! – Вера встала из-за стола. – Если достану денег, то это будут последние. Больше такой номер у него не пройдет!

– Адресок муженька своего запиши мне, – распорядился Маркиз, после чего повез Веру до ближайшего банкомата.

– Куда теперь? – спросил он.

– К Жирному, в бильярдную в нашем районе.

– Ну, смотри сама, тебе виднее… – Леня тронул машину с места.

Возле бильярдной в тени полосатой маркизы сидел парень на простом пластмассовом стуле.

– Эй, тетка! – лениво окликнул он Веру. – Тебе чего? В уборщицы, что ли, наниматься пришла? Так это со двора.

– Мне к Жирному, – твердо ответила Вера.

– Вона как? – удивился парень. – А чего это ты у него забыла?

– Не твоего ума дело! – ответила Вера. – Ты на входе сидишь, так позови его! Или пропусти!

– Я пост не могу бросить, – сказал парень.

– Так передай, что пришла мать Юрки Иванова! Разговор у меня к нему есть!