— У себя на родине, в Хоршикском ханстве.

— Где находится эта страна? Я никогда о ней не слышал, — хозяин дома перешел на ланшеронский язык.

— Господин не знает о великом Хоршикском ханстве? — искренне изумился Султан, считавший свою отчизну самым главным местом на всей земле. — Наше государство находится на Востоке — в самом сердце Великой Степи, и краше его нет ничего более на свете!

— Чтобы утверждать подобную чушь, голубчик, — в Карерасе взыграло самолюбие испанца, — нужно сначала повидать такую страну, как Испания! Эта благословенная земля настолько прекрасна, что ее можно сравнить с раем!

— А вам, господин, — упрямо возразил хоршик, которого эти слова задели за живое, — было бы неплохо проехаться на Восток и собственными глазами повидать великое Хоршикское ханство, дабы убедиться в справедливости сказанных мною слов.

— Что?! — черные глаза испанца загорелись яростью.

— Мой друг, синьор Карерас, прав: мы действительно не видели Испанию, — нарочито смиренным тоном произнесла Эльнара и с озорной улыбкой добавила: Однако название нашего государства в переводе с арабского означает «райское место». Думаю, вряд ли это можно назвать случайностью.

— На мой взгляд, в этом мире вообще нет места случайностям, — тонко улыбнулся испанец, — и то обстоятельство, что вы, дети далекого Востока, преодолев огромный путь в поисках зыбкого счастья, в конечном итоге оказались именно в моем доме, служит еще одним подтверждением данной теории. Я люблю экзотику… — произнес хозяин необычного дома каким-то пугающим шепотом, а потом коротко хлопнул в ладони — и рядом с опешившими от неожиданности Эльнарой и Султаном словно из-под земли появилось пять рослых лакеев в темно-вишневых ливреях.

— Отведите красотку в столовую, а этого доморощенного колдуна доставьте на задний двор, — отрывисто приказал испанец. — С каждым из них я разберусь поочередно.

— Синьор Карерас! — вскричала потрясенная девушка. — По-моему, вы неправильно нас поняли, мы не имеем никаких плохих намерений! Нас прислала ваша добрая знакомая из Фаркона мадемуазель Пишоне! Пожалуйста, прочитайте еще раз повнимательнее ее письмо, там все должно быть подробно написано.

Невзирая на отчаянные крики Эльнары и сопротивление Султана, двое слуг повели упирающуюся девушку по темному узкому коридору, который освещал свечой третий лакей, а двое других поволокли к входной двери изо всех сил сопротивляющегося хоршика. С явным удовольствием прислушиваясь к девичьим крикам о помощи и негодующей брани Султана, Карерас вновь быстро пробежал глазами послание своей давней подружки Анжелики Пишоне. В свойственной ей едкой манере она описывала, как заморочила голову доверчивой девчонке, надеявшейся в столице королевства Ланшерон найти свое место под солнцем. В конце письма старая дева достаточно прозрачно намекала на то, что ждет от друга бурной молодости достойного вознаграждения за добрую услугу, которую она ему оказала, прислав такой чудесный подарок. «Ну что ж, посмотрим, что собой представляет эта красивая юная сучка, — мысленно усмехнулся испанец. — Хотя даже после непродолжительного общения могу предположить, что она весьма темпераментная девица. Впрочем, даже если бы этот «подарок» Анжелики оказался не таким горяченьким, я бы все равно не стал от него отказываться, ведь восточных женщин в моей богатой коллекции пока еще не было». Поигрывая тонким хлыстом и напевая веселую песенку, весьма довольный разыгрывающимся приключением испанец направился на задний двор.

Не так давно сыну страстной Испании исполнилось сорок семь лет, последние десять из которых он провел вдали от любимой родины. Фернандо Карерас родился в семье неудачливого испанского купца. Его отец Родриго Карерас всей душой ненавидел тяжелый крестьянский труд, который волею судьбы был ему уготован в силу происхождения. В ранней юности, ослушавшись святой родительский воли, он подался в столицу страны — беспечный и шумный Мадрид. В скором времени бойкому и проворному юноше удалось найти себе тепленькое местечко помощника одного тамошнего купца, торговавшего отменным вином, славящимся на всю Испанию. Сей купец имел собственные обширные виноградники на юге страны и был очень занятым человеком, и этим не замедлил воспользоваться его корыстолюбивый помощник, не слишком щепетильный в вопросах чести. Родриго достаточно быстро обнаружил возможность дополнительного и весьма неплохого заработка в дополнение к своему основному жалованью. Не мудрствуя лукаво недавний крестьянин принялся смешивать вино с водой. В его карман потекли первые легкие деньги, и это сильно вскружило голову малоопытному в житейских делах юноше. Родриго Карерас стал очень хорошо одеваться и с удовольствием тратить деньги на всевозможные, прежде недоступные ему развлечения. Прошло немного времени, и он даже снискал сначала внимание, а потом и любовь красивой молодой француженки по имени Антуанетта. Вскоре молодые люди поженились. На веселой шумной свадьбе Родриго присутствовало немало его новых знакомых, но не было никого из родственников — так сильно молодой испанец жаждал поскорее забыть свои крестьянские корни, несовместимые с его честолюбивыми амбициями. В мечтах Родриго Карерас уже видел себя заседающим в городской ратуше важным сановником или, на худой конец, одним из преуспевающих мадридских купцов. Но этим мечтам не суждено было сбыться.

Потеряв голову от пылкой любви страстной Антуанетты и звона золотых монет, не переводившихся в кармане, Родриго забыл всякую осторожность и стал еще больше смешивать вино с водой. Естественно, это не замедлило сказаться на вкусовых качествах напитка, стремительно терявшего былую славу. Наконец слухи о вопиющем мошенничестве дошли и до хозяина Карераса, бесконечно дорожившего своей репутацией. Бросив виноградники, он примчался в столицу и с позором выгнал недобросовестного помощника. Так Родриго остался без работы. В скором времени, привыкший жить на широкую ногу, молодой повеса растратил добытые мошенничеством деньги. Обзавестись собственной крышей, пока в кармане еще водилось золото, он, увы, не догадался, поэтому рождение первенца воспринял не как подарок судьбы, а как тяжкий крест, несвоевременно свалившийся на него.

Сама собой угасла в Родриго и его прежняя страсть к Антуанетте, а маленький, вечно хнычущий Фернандо и подавно не вызывал в новоиспеченном папаше каких-либо теплых чувств. Вспомнив о своих родственниках, Родриго попытался отправить жену с сыном в родную деревню, дабы самому не спеша заняться поиском какого-либо подходящего и не слишком трудоемкого дела, но и здесь его ждало разочарование. Выяснилось, что родители Родриго не так давно померли, а братья, опасаясь его притязаний на скромное наследство, отказали в помощи. Обозленный неудачами, Карерас нередко лупил свою молодую жену, а порой не гнушался поднимать руку и на маленького сынишку, который так сильно боялся родного отца, что по ночам мучился от кошмаров и будил всех своим отчаянным криком, и за это бедняге доставалось еще больше.

Родриго Карерас, упорно не желавший опускаться до какого-либо, пусть нелегкого, но надежного ремесла, все же пытался найти себя в торговле. Уж чем он только не торговал, начиная с посуды и заканчивая гвоздями, а дела у него все никак не шли. Семья перебивалась с хлеба на воду. Тем временем у Фернандо появились братишка и сестренка, которые, как и он сам, были обделены отцовской любовью и вниманием. Чтобы прокормить троих детей, красавица Антуанетта нанялась работать прачкой, и вскоре от ее былой красоты не осталось и следа, зато появился целый букет разных болезней. Между супругами Карерас постоянно вспыхивали ссоры. Сильно постаревшая Антуанетта, рыдая, кричала, что отдала лучшие годы жизни жалкому неудачнику и, если б только, на ее несчастье, он не встретился бы ей на жизненном пути, она сейчас могла бы жить совсем по-другому. На это Родриго зло отвечал жене обвинением, будто она вероломно опоила его любовным зельем и принудила жениться — мол, не что иное, как женитьба, стало началом его краха, и, если бы не семья, он мог бы уже добиться очень больших успехов. Некогда любившие друг друга мужчина и женщина старались как можно больнее уколоть один другого, даже не задумываясь над тем, что вынужденными свидетелями их каждодневных грязных ссор становятся маленькие дети, испуганно вздрагивающие от плача и громких криков матери и отборной ругани отца. Карерас не скупился не только на грязные слова, но и на увесистые тумаки, которые щедро раздавал по сторонам, не разбирая, кто попадал под его горячую руку: безумно раздражавшая его жена или ни в чем не повинные ребятишки. В своей семье Родриго чувствовал себя полновластным хозяином, наделенным едва ли не королевскими полномочиями.