Нет никаких сомнений в том, что ребенок, увидев плавающие игрушки, не испытал той радости, которую он пережил бы, преодолев препятствие с помощью своих собственных сил. Созерцание этих предметов не явилось результатом его личного достижения, в то время как его умственные усилия способствовали возникновению внутренних сил. Учитель не дал возможности ребенку научиться, не вознаградил его за старания, а помешал. Малыш уже почти чувствовал себя завоевателем, но вдруг ощутил, что его лишили свободы, взяв на руки и сделав совершенно беспомощным. Выражение радости, любопытства и надежды на его лице, которое так меня заинтересовало, сменилось на глуповатое и беспомощное, такое выражение лица обычно возникает у ребенка, когда тот знает, что взрослые все за него сделают.

Когда воспитателям надоедали мои лекции о наблюдениях, они начинали позволять детям делать все, что им заблагорассудится. Я видела детей, бегающих по столам и ковыряющих в носу – и никто не пытался им помешать. Я видела других детей, толкающих своих друзей с самой жестокой миной – и ни малейшего внимания со стороны воспитателя. Тогда мне приходилось вмешиваться, чтобы показать, с какой строгостью постепенно, шаг за шагом нужно пресекать те действия, которые совершать нельзя, чтобы ребенок мог четко отличать добро от зла.

Именно такой метод нужно взять за основу, если мы хотим добиться дисциплины, и первые несколько дней будут самыми трудными для директрисы. Самое главное, чему должен научиться ребенок для того, чтобы стать активно дисциплинированным, – это понимание разницы между добром и злом. Задача воспитателя – увидеть, насколько ребенок чувствует эту разницу, а не ассоциирует понятие «хорошо» с «неподвижностью», а «зло» с «активностью», как это было принято во времена традиционной педагогики. Наша цель и состоит в том, чтобы суметь развить дисциплину ради активной деятельности, для работы, для добра, а не ради пассивности и послушания.

И если дети перемещаются по классу целесообразно, осмысленно и по собственной воле, не совершая грубых или резких поступков, это и есть для меня пример дисциплинированности.

Посадить детей рядами, как это делается в обычной школе, закрепить за каждым его место, наблюдать за тем, чтобы они вели себя тихо и спокойно, зорко следить за порядком, как на собрании, – все это можно сделать позже, на начальной стадии коллективного обучения. Несомненно, в жизни бывают ситуации, когда нам нужно сидеть тихо, например на концерте или на лекции. Но даже нам, взрослым, это не всегда дается легко.

Если нам после того, как мы развили у каждого ребенка чувство индивидуальной дисциплины, удастся организовать детей таким образом, чтобы они сами шли и садились на свои места в классе, если нам удастся дать им понять, что так они представляют более приятное зрелище, что сидеть на своем месте – хорошо, что их спокойное и правильное расположение за партами придает классу более опрятный вид, то в этом случае их тихое и спокойное сидение на своих местах может быть результатом лишь некоего урока, а не принуждения. Очень важно внушить детям саму идею дисциплинированности, подвести их к усвоению принципа коллективного порядка, не слишком заостряя на этом их внимание.

И если эта идея вошла в их сознание, они затем встают со своих мест, говорят, двигаются, но делают это уже совершенно сознательно, не просто так, а потому, что они этого хотят; они выходят из вполне осознанного состояния покоя и порядка для того, чтобы совершать произвольные действия; а зная, что существуют запрещенные действия, дети получают еще один дополнительный импульс к разделению добра и зла.

Поведение детей при выходе из состояния порядка со временем становится все лучше и лучше; на самом деле они учатся осознавать собственные поступки. И теперь (при условии, что дети полностью восприняли идею порядка) задачей воспитателя становится наблюдение за тем, как беспорядочные, хаотичные движения ребенка приобретают более упорядоченный и организованный характер. Наблюдение за детьми – это книга, которую должен читать воспитатель, черпая оттуда вдохновение. По сути, это единственная книга, благодаря которой воспитатель может стать педагогом в полном смысле этого слова.

Для ребенка очень важным является выбор собственных наклонностей, который поначалу осложняется вследствие беспорядочности его движений. Поразительно, с какой отчетливостью при этом проявляются индивидуальные особенности детей; каждый ребенок сознательно и свободно начинает раскрываться перед нами.

На самом деле дети бывают разные: есть такие, которые спокойно сидят на своих местах, апатичные и слегка сонные; другие вскакивают, чтобы затеять ссору или драку или опрокинуть что-либо, но есть и такие, которые стремятся выполнить определенное действие, как, например, поставить стул и сесть на него, передвинуть стол, за которым никто не сидит, и устроиться за ним с какой-либо игрой.

Конечно же наша идея свободы в применении к детям не может не отличаться от той свободы, о которой мы говорили в отношении изучения растений, насекомых и т. д.

Ребенок, в силу характерной беспомощности, которая преследует его с самого рождения, а также в силу тех качеств, которыми он обладает, будучи существом социальным, стеснен оковами, ограничивающими его деятельность.

И поэтому наш метод воспитания, в основе которого лежит свобода, должен вмешиваться в процесс созревания ребенка с тем, чтобы помочь ему научиться преодолевать жизненные препятствия. Другими словами, воспитание должно быть таким, чтобы помочь ребенку ослабить (в рамках здравого смысла) социальные узы, сдерживающие его деятельность.

Шаг за шагом, по мере развития ребенка в подобной обстановке, его спонтанные проявления протеста становятся четче, понятнее, в них присутствует истина, раскрывающая его сущность. И поэтому первая форма педагогического вмешательства должна вести ребенка к самостоятельности.

Нельзя быть свободным, если ты зависим; поэтому первое активное проявление свободы ребенка должно осуществляться под наблюдением, с помощью которого он может достичь этой самостоятельности. Маленькие дети начинают требовать самостоятельности уже с момента отлучения от материнской груди.

Что представляет собой ребенок, отлучаемый от грудного вскармливания? В действительности это малыш, который стал независимым от материнской груди. Вместо единственного источника питания он приобретет несколько разных; средства для его существования становятся более разнообразными, он относительно свободен в выборе пищи, в то время как новорожденный ограничен только одним источником еды.

Тем не менее он все еще зависим, так как не способен самостоятельно умываться и одеваться, а также не в состоянии четким и понятным языком высказать свою просьбу. Ребенок по большому счету все еще остается рабом окружающих его людей. Однако к трем годам дети должны уже в значительной степени проявлять самостоятельность и свободу.