Старый Моррисон самозабвенно предавался безделью: пугающе растолстев вследствие обжорства, он только лежал, рыгал и с комфортом маялся от жары. Элспет, напротив, не могла ни минуты усидеть на месте: не успев толком закончить туалет, женушка уже ныряла в паланкин, чтобы нанести визит кому-нибудь из тех, кого называла «Светскими Людьми»; она выясняла кто есть кто и транжирила деньги по магазинам и базарам. Соломон подсказывал ей верное направление, давал инструкции, но затем рассыпался в извинениях, что его ждет куча работы в торговом доме на пристани; он уверял, что как только освободится, то провезет нас по своим владениям, которые, как я понял, располагались где-то на восточном берегу полуострова.

Я же умирал от скуки, и не без причин. Даже выразить не могу, как мне все надоело, – ну, круиз удался на славу, это да, зато я был по горло сыт Соломоном и его плавучим дворцом со всей этой роскошью, где все так правильно, так выверено и точно, а отборные яства и вина у меня уже из ушей лезли. Меня уже тошнило от всего этого шика, от мерзкой физиономии старого Моррисона, от бестолковой болтовни Элспет и от того, что мне нечем даже заняться, кроме как есть да спать. Полгода без единого низменного удовольствия – для меня это все равно что вечность. «Ладно, – думаю, если уж Сингапур, средоточие Востока, не сможет за три недели перед долгим путешествием назад утолить мою страсть к пороку, значит, я ничего не смыслю в таких делах; дайте мне только побриться да сменить сорочку, и мы поставим этот город на уши».

Послонявшись по округе с намерением оглядеться, я ринулся в водоворот развлечений. В фешенебельной части города располагаются восемь пересекающихся улиц, на которых стоят все богатые дома, и раскинувшийся у подножья Губернаторского холма просторный парк, где по вечерам любит собираться Общество. И разве это не здорово? За пару часов тебе предстоит раз сто поднять шляпу, приветствуя встречные пары, а когда надоест, садишься в экипаж и мчишься по Бич-роуд, поглядеть на корабли или потанцевать в Зале собраний, где можешь сплясать даже польку с замужней дамой – при условии, что ее муж и твоя жена рядом. Незамужние леди не вальсируют, разве что друг с другом – вот маленькие плутовки!

Следом идет обед в отеле «Дютранкуа», после чего все обсуждают, стоит ли возрождать клуб «Раффлз» и как подвигается строительство новой китайской больницы для нищих, и каковы цены на сахар, и что написано в передовице «Фри-пресс»; парни погорячее могут сыграть в пирамиду на бильярдном столе – я оторвался на славу. Элспет, конечно, была неутомима по части развлечений и таскала меня на все суаре, балы и пикники, какие возможно, включая воскресную службу в церкви и митинг в поддержку сбора средств для строительства нового театра. Пару раз мы даже встречались с губернатором, полковником Баттервортом. «Да, – пришел я к выводу, – Сингапур недурное местечко, но чтоб мне сдохнуть, если я готов задержаться здесь надолго».[51]

Как-то раз спрашиваю я подходящего вида малого – худого, как щепка, и с напомаженными волосами – где тут можно найти не столь респектабельные развлечения, если таковые, конечно, имеются? Тот слегка покраснел, шмыгнул носом и говорит:

– Ну, есть китайские процессии – только немногие отваживаются посмотреть на них, потому как они – к-хм– начинаются в туземных кварталах, знаете ли.

– Клянусь Георгом, – говорю, – плохая новость. Может, мы все-таки рискнем – всего на минутку?

Он упирался, но я оказался настойчив, и мы отправились на прогулку. Малый бурчал, что это не дело и что-де скажет Пенелопа, когда узнает, – даже подумать страшно. Это разожгло мое любопытство, и я аж подпрыгивал от нетерпения, завидев процессию. Шествие состояло из двух десятков узкоглазых, которые били в гонг, пускали клубы дыма и свистели, и полудюжины сопляков в татарских одеждах с зонтиками, горланивших кто во что горазд.

– И это все? – спрашиваю.

– Все, – кивает он. – Пойдем скорее отсюда, а то увидит кто-нибудь. Это, мой дорогой Флэшмен, совсем не дело – смотреть на эти туземные представления.

– Удивляюсь, как власти их разрешают? – говорю я. Он же заявляет, что «Фри-пресс» давно ратует за запрет, но индийские процессии еще хлеще – в них участвуют парни на ходулях и с факелами, а еще ходят даже слухи про факиров на той стороне реки, так те ходят по раскаленным углям.

Это навело меня на правильный путь. С пристанью, с ее нескончаемым рядом торговых палат и складов, я, естественно, был знаком, зато лежащий на другом, западном, берегу туземный город выглядел убогим и вряд ли заслуживал более близкого знакомства. Но однажды вечером, когда Элспет отправилась на какой-то девичник, я, доведенный до отчаяния, перебрался на ту сторону и почувствовал себя настоящим отважным первопроходцем.

За скоплением хижин начинался Китайский квартал: улицы ярко освещены фонарями, игровые дома и казино на каждом углу, уличные представления и акробаты – индийские огнеходцы в том числе, мой напомаженный друг не соврал, – сводники осаждают тебя на каждом шагу, обещая познакомить со своей сестрой, которая сладострастна, как королева Виктория. Какими судьбами наша царственная госпожа ухитрилась быть в течение большей половины прошлого века образцом плотского соблазна для всего Востока, остается для меня загадкой; быть может, им казалось, что каждый настоящий бритт обязан питать к ней похоть? А шлюх вокруг столько, что хватило бы удовлетворить целую армию: выглядывающие из окошек китаянки с бледно-фарфоровыми лицами; высокие, грациозные клингийки с Короманделя, прохаживающиеся по улице с застенчивой улыбкой; нахальные малайки, зазывно махающие клиентам, выставив напоказ свои прелести. Это была настоящая ярмарка тщеславия, но все не то. По большей части, одна зараза – самое то для пьяных матросов, которым все равно, оберут ли их – а то и зарежут, – но мне хотелось найти чего получше. И я не сомневался, что найду, и быстро, раз уж напал на верный след. Но для начала решил ограничиться разведкой, так что, отшвырнув в сторону нескольких сводников и самых наглых шлюх, я направил свои стопы обратно к мосту.

И встречаю не кого иного, как Соломона, выходящего из своей конторы. При виде меня он оторопел.

– Б-же правый, – говорит, – не хотите ли вы сказать, что были в торговой части города? Дружище, знай я, что это вас интересует, организовал бы охрану – это, знаете ли, не самое безопасное место на земле. Уж по крайней мере, для вас, как мне кажется.

Думаю, он смекнул что к чему, но если ему угодно было разыгрывать невинность, тем лучше. Я сказал, что тут очень интересно, как во всех туземных городах, и ничего со мной не случилось, не о чем волноваться.